Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризиса капитализма (1918 – 1939). – М.: Издательство Института международных отношений, 1962. – 411 с.
«Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризиса капитализма» — монография, в которой рассматривается внешняя политика одной из крупнейших империалистических держав в период между двумя мировыми войнами. На основании официальных советских и английских, германских и других публикаций и документов, советской и иностранной мемуарной и монографической литературы, на материалах советской и зарубежной печати в книге прослеживается развитие на протяжении двадцати лет англо-советских отношений, взаимоотношений Англии с Германией, Францией, Италией и некоторыми другими европейскими державами, англо-американских отношений, показывается политика Англии на Ближнем и Дальнем Востоке и в Лиге наций. Книга может служить пособием для преподавателей и студентов исторических факультетов вузов, а также для учителей средней школы, преподающих новейшую историю зарубежных стран; она может быть также полезна всем, кто интересуется проблемами международных отношений.
ВВЕДЕНИЕ
Важнейшими факторами, оказавшими огромное влияние на формулирование и осуществление правящими кругами Англии внешней политики страны в 1918—1939 годах, явились победа Великой Октябрьской социалистической революции в России в 1917 году и общий кризис капиталистической системы, начало которому положили первая мировая война и Октябрьская революция.
Октябрьская революция знаменовала собой наступление новой эры мировой истории: она открыла эпоху крушения капитализма и утверждения социализма, перехода человечества от капитализма к коммунизму. В. И. Ленин отмечал, что «уничтожение капитализма и его следов, введение основ коммунистического порядка составляет содержание начавшейся теперь новой эпохи всемирной истории»1 Октябрьская революция нанесла сильнейший удар по мировой капиталистической системе, вырвав из-под гнета капитализма 9% населения и 17% территории земного шара. Одна шестая часть мира, порвав с капитализмом, вступила на путь социалистического строительства. Возникновение в России первого в мире очага социализма означало, что ее рабочий класс отныне стал авангардом трудящихся всех стран в борьбе за освобождение человечества от капитализма и установление на всей земле коммунистического общественного строя. Социалистическая революция в России резко ускорила темпы мирового общественного развития.
В период между первой и второй мировыми войнами капиталистическая система переживала первый этап общего кризиса, охватившего как ее экономику, так и политику. Общий кризис капитализма выражался в расколе мира на две системы — социалистическую и капиталистическую, в резком обострении противоречий между империалистическими державам , в усилении борьбы между ними за рынки сбыта, в хронической недогрузке капиталистических предприятий, в существовании многомиллионной армии безработных, в усилении паразитизма и загнивания капиталистической экономики, в увеличении подчинения государственного аппарата монополиям, в кризисе колониальной системы и в дальнейшем обострении основного противоречия капитализма — противоречия между общественным характером производительных сил и капиталистическими производственными отношениями. Общий кризис капитализма сказался на Англии даже более сильно и Глубоко, чем на других странах, ибо английский капитализм раньше всех прошел этап своего восходящего развития и вступил в период упадка. Поэтому общий кризис оказал сильнейшее воздействие на английскую внешнюю политику в период 1918—1939 годов.
——
1 В. И. Ленин, О борьбе внутри Итальянской социалистической партии, Соч., т. 31, стр. 365.
3
Победа Октябрьской революции и создание в России социалистического государства привели к расколу единого до этого мира на две общественные системы и тем самым внесли коренные изменения в существовавшие международные отношения. Возникновение и постепенное упрочение рядом со слабеющей системой капитализма социалистической системы привели к возникновению в международных отношениях нового важнейшего противоречия — противоречия между умирающим капитализмом и растущим социализмом. Вследствие этого главным процессом в мировой истории стала борьба двух противоположных общественных систем, начавшаяся с момента появления первого в мире социалистического государства. «В результате... Октябрьской победы рабочего класса в бывшей империи российского царя, — указывалось в Программе Коммунистического Интернационала,— мировое хозяйство раскололось на два принципиально враждебных лагеря: лагерь империалистских государств и диктатуру пролетариата СССР. Различие классовых структур, различие классовой природы власти, принципиальное различие в целях внутренней и внешней, экономической и культурной политики, принципиально различное направление всего развития резко сталкивают капиталистический мир с государством победоносного пролетариата. В рамках прежде единого мирового хозяйства борются две антагонистические системы: система капитализма и система социализма»1.
Действие этого классового противоречия в международных отношениях играло огромную роль в определении как внутренней, так и внешней политики английского империализма в межвоенный период. «Почти с самого начала коалиция,— пишет Л. Эмери, видный консервативный деятель, о коалиционном правительстве Ллойд Джорджа, существовавшем в 1918—1922 годах,— старалась выдвинуть в качестве основы своей платформы лозунг борьбы против социализма и защиты государственного строя Англии»2.
——
1 «Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919—1932», Парт-издат, 1933, стр. 13 (в дальнейшем: «Коммунистический Интернационал в документах»).
2 L. S. Ашегу, My Political Life, vol. II, L., 1953, p. 226,
4
Борьбу против социализма английский империализм вел как внутри страны — против своего рабочего класса, так и вовне — против революционного движения и прежде всего против созданного Октябрьской революцией государства рабочих и крестьян в России. «Ни одна из проблем послевоенной политики,— пишет виднейший английский буржуазный историк Г. Гуч,— не причиняла следовавшим друг за другом английским правительствам больших неприятностей, чем проблема новой России»1.
Однако «новое принципиальное противоречие всемирно-исторического масштаба и значения: противоречие между СССР и капиталистическим миром»2 было хотя и основным, но не единственным противоречием, определявшим развитие международных отношений вообще и внешней политики Англии в частности. Наряду с тенденцией, толкавшей империалистические страны к объединению для борьбы против Советского государства, против социализма, существовала другая тенденция, «противопоставляющая,— как указывал В. И. Ленин,— одних империалистов другим»3. Общий кризис капитализма усилил действие этой тенденции, обострил антагонизм между империалистическими государствами. После первой мировой войны противоречия между Англией и США стали главными противоречиями в капиталистической системе. Накануне второй мировой войны в связи с ростом мощи и агрессивности фашистской Германии, действовавшей в качестве основной силы блока агрессивных стран, англо-американские противоречия временно отходят на второй план и первостепенное значение приобретают англо-германские противоречия, приведшие в конце концов к возникновению второй мировой войны.
Внешняя политика Англии в период общего кризиса капитализма является классовой политикой, осуществляемой в интересах монополистических групп капиталистов, которым принадлежит экономическая и политическая власть в стране. Во имя интересов английских монополий Англия вместе с другими империалистическими державами развязала первую мировую войну. Английские государственные деятели и буржуазная историография создали весьма широко распространенную легенду о том, будто бы английское правительство делало все возможное для того, чтобы предотвратить возникновение первой мировой войны, и Англия вступила в войну «вынужденно», с тем чтобы отстоять «святость договоров», «международное право», «справедливость», «свободу малых государств» и тому подобные высокоморальные принципы. Однако эта легенда лишь искусная маскировка истинной роли Англии в развязывании мировой империалистической войны и целей, которые английские правящие круги преследовали в этой войне. Первый конгресс Коминтерна в Манифесте, обращенном к пролетариям всего мира, отмечает, что роль правящих кругов Англии в развязывании войны «выступает во всей своей неизмеримой преступности в свете развернувшихся событий и дипломатических разоблачений...
В Лондоне хотели войны. Поэтому держали себя так, что в Берлине и Вене надеялись на нейтралитет Англии, в то время как в Париже и Петрограде твердо рассчитывали на ее вмешательство.
——
2 «Коммунистический Интернационал в документах», стр. 13.
3 В. И. Ленин, Доклад о внешней политике на Объединенном заседании ВЦИК и Московского Совета 14 мая
5
Подготовленная ходом развития в течение десятилетий война была спущена с цепей при прямой и сознательной провокации Великобритании. Правительство последней рассчитывало при этом оказывать поддержку России и Франции лишь на столько, чтобы, истощая их, истощить.Германию, своего смертельного врага. Но могущество немецкой военщины оказалось слишком грозным и потребовало не. показного, а действительного вмешательства Англии в войну»1. В 1925 году в секретной памятной записке Остин Чем-берлен, тогдашний министр иностранных дел Англии, сделал признание, подтверждающее этот вывод. «Сомнительно,— писал он,— чтобы даже в 1914 году Германия отважилась бы развязать мировую войну, если бы она точно знала, что Британская империя придет на помощь Франции»2. К аналогичному выводу об ответственности Англии за войну приходят и те английские авторы, которые добросовестно пытаются понять истинный ход событий. К. Зиллиакус, леволейбористский публицист, пишет, что «внешняя политика Англии играла решающую роль в политике силы, которая привела к первой мировой войне»3. Зиллиакус отмечает, что германский канцлер Бетман-Гольвег в своих мемуарах пишет, что, если бы он только знал заранее о позиции Англии, он сдержал бы Австрию и своих собственных милитаристов и войны не было бы. «Другими словами,— писал Зиллиакус,— если бы все, кого это касается, в Германии и Австрии знали заранее», что Англия выступит против них, «они были бы вынуждены сохранить мир»4. Именно поэтому английское правительство и вело двойственную политику, которая должна была привести к войне.
В войне Англия надеялась, разгромив Германию, устранить своего наиболее опасного империалистического соперника. Англия добивалась ликвидации угрозы на море со стороны германского военно-морского флота, путем нанесения поражения Германии имелось в виду ослабить ее экономически и тем самым удалить немецкие товары с мировых рынков, где они серьезно теснили английские товары. Правящие круги Англии рассчитывали военной силой выбить Германию с позиций, захваченных ею на Ближнем Востоке, снять германскую угрозу Британской колониальной империи и отнять у Германии ее колонии. Нанеся поражение союзнику Германии — Турции, Англия рассчитывала расчленить Османскую империю и захватить наиболее важные в стратегическом и сырьевом отношении принадлежавшие Турции территории. «Действительная
——
1 «Протоколы конгрессов Коммунистического Интернационала. Первый конгресс Коминтерна. Март
2 «Локарнская конференция 1925 г. Документы», Госполитиздат, 1959, стр. 51.
3 К. Z i I I i а с u s, The Mirror of the Past; lest it Reflect the Future, L 1944, p. 44 (в дальнейшем: К. Z i 1 1 i а с u s, The Mirror of the Past).
4 Ibid., 123.
6
сущность современной войны,—указывал В. И. Ленин,—заключается в борьбе между Англией, Францией и Германией за раздел колоний и за ограбление конкурирующих стран...»1. Эти империалистические цели войны нашли свое отражение в серии секретных договоров, заключенных Англией с Францией и другими союзниками.
Установление в Англии господства финансового капитала и монополий означало усиление реакционности ее внутренней и внешней политики. «Империализм,— писал В. И. Ленин,— есть эпоха финансового капитала и монополий, которые всюду несут стремления к господству, а не к свободе. Реакция по всей линии при всяких политических порядках...»3. Внешние дела Англии накануне войны велись так,|ре автократически и реакционно, как и в наиболее реакционных государствах Европы. Однако война отбросила английскую политику еще больше вправо, в чрезвычайной степени усилила ее реакционность. Произошло это потому, что во время войны усилилось господство монополий, увеличилось подчинение их влиянию государственного аппарата, выросла роль в стране чиновничества, бюрократии, военщины. В то же время многие буржуазно-демократические свободы были упразднены в условиях войны. Имея в виду эти процессы, В. И. Ленин отмечал в 1917 году, что «и Англия и Америка, крупнейшие и последние — во всем мире— представители англо-саксонской «свободы» в смысле отсутствия военщины и бюрократизма, скатились вполне в общеевропейское грязное, кровавое болото бюрократически-военных учреждений, все себе подчиняющих, все собой подавляющих»3. Эти изменения явились результатом воздействия военных условий на экономику и политику английского империалистического государства.
Агрессивная, империалистическая война не могла не привести к большому усилению реакции во внутренней жизни страны. Известный английский либеральный публицист Норман Энджел пишет: «Мы отказались от относительной свободы и терпимости, от демократии, от уважения человеческой жизни, порядка, которыми мы располагали в довоенные годы, не потому, что сознательно решили, что это плохие вещи. Мы отказались от этих вещей потому, что они мешали нам «выиграть войну», а для выигрыша войны нужна была неограниченная власть, «действие», насилие, безжалостность, — и мы приобрели вкус к этим методам... Эта огромная переоценка моральных и социальных ценностей была побочным продуктом... военной необходимости»4.
Режим «военной каторги», установленный в Англии в годы войны, не смог предотвратить проникновения в страну идей Великой Октябрьской социалистической революции, идей мира, заложен-
——
1 В. И. Ленин, Конференция заграничных секций РСДРП, Соч., т. 21, стр. 138.
2 В. И. Ленин, Империализм, как высшая стадия капитализма, Соч., т. 22, стр. 283.
3 В. И. Ленин, Государство и революция, Соч., т. 25, стр. 387.
4 N. Angеll, Preface to Peace, L., 1925, p. 56.
7
ных в ленинском Декрете о мире. Они овладевали умами трудящихся, и в английском народе начал быстро нарастать протест против империалистической войны, которую вела Англия. Этот протест был настолько могуч, что грозил сорвать военные и внешнеполитические планы английского империализма, и поэтому вызвал глубокую тревогу в правящих кругах страны. Как отмечается в официозной английской «Истории Парижской мирной конференции», «вся ситуация была изменена русской революцией... Успешное свержение русскими рабочими власти царя придало уверенность рабочим других стран. В рабочих организациях начали приобретать популярность утверждения о том, что правительство неспособно заключить мир и что нет возможности добиться гщыительной победы»1. Поэтому правительство Ллойд Джорджа решило выступить с заявлением о военных целях Англии. Перед Ллойд Джорджем стояла'трудная задача. Он должен был так изложить военные цели английских правящих кругов, чтобы трудящиеся Англии сочли их справедливыми и прониклись готовностью продолжать нести тяготы войны во имя достижения этих целей, в то же.время в заявлении должны были найти новое подтверждение те истинные цели войны, к которым стремились английские империалисты. Заявление о целях войны имелось в виду противопоставить советской программе немедленного всеобщего мира без аннексий и контрибуций, сформулированной в Декрете о мире и завоевывавшей все большую и большую поддержку со стороны английских трудящихся. Ллойд Джордж вспоминает о тех днях конца 1917 года: «Среди рабочих росло волнение, носившее тревожный характер; оно в любой момент могло стать опасным... Необходимо было убедить народ, что мы продолжаем войну не во имя одного лишь мстительного или грабительского триумфа, но имеем определенные цели мира и что эти цели справедливы и вполне достижимы»2. Состояние умов трудящихся тревожило не только правительство и буржуазию, но и оппортунистических, реформистских лидеров английских тред-юнионов и лейбористской партии. Поэтому Ллойд Джордж без какого-либо труда достиг единства действий с этими лидерами. В связи с тем что в Англии на протяжении 1917 года росло в рабочем классе убеждение, что буржуазные правительства неспособны обеспечить окончание империалистической войны и заключение демократического мира и что рабочий класс поэтому должен взять дело еойны и мира в свои руки, реформистские рабочие лидеры созвали 28 декабря
——
1 Н. W. V. Temperley (Ed.), History of the Peace Conference of
2 Давид Ллойд Джордж, Военные мемуары, т. V, Соцэкгиз, 1938, стр, 39.
8
рандум о целях войны, в котором фразами о необходимости борьбы за то, чтобы «сделать мир безопасным для демократии», прикрывались империалистические военные цели английской буржуазии1. Меморандум лейбористов и профсоюзных чиновников отвечал нуждам правительства как нельзя лучше. С внешней стороны он выглядел как требование демократического мира и поэтому должен был встретить к себе сочувственное отношение со стороны трудящихся, а по существу являлся замаскированной поддержкой империалистических военных целей. Именно поэтому, отмечает Ллойд Джордж, мирные предложения лейбористов и профсоюзных лидеров «не отличались существенно от предложений, выдвинутых нами. Они значительно облегчили мою задачу»2.
После этого правительство сформулировало свой документ о военных целях и согласовало его стой частью либеральной партии, которая не была представлена в правительстве (группа Асквита — Грея), и с правительствами доминионов. 5 января
Ни в манифесте лейбористов о целях войны, ни в речи Ллойд Джорджа не содержалось отказа от тайных империалистических договоров. Сам Ллойд Джордж признает, что изложенные в его речи 5 января и одобренные лейбористами условия мира представляли взгляды министров и их сторонников — независимых либералов..... и были впоследствии отражены в Версальском договоре 4.
——
1 Н. W. V. Temperley (Ed.), History of the Peace Conference of
2 Давид Ллойд Джордж, Военные мемуары, т. V, стр. 39.
3 К. Zilliасus, The Mirror of the Past, p. 158.
9
Таким образом, и в 1917—1918 годах цели английского империализма в войне оставались прежними, изменилась лишь их маскировка. В связи с победой в России социалистической революции и расколом мира на две системы — капиталистическую и социалистическую — английская внешняя политика приобретает еще большую реакционность, ибо в результате этого вначале в качестве одной из главных целей Англии в войне, а затем и в послевоенной внешней политике становится борьба против социализма, против власти трудящихся в России, против революционного движения во всем мире. «Правительства, — пишет К- Зиллиакус, — начали мировую войну под давлением соответствующих плутократических кругов, полагая, что она будет такой же, как предшествующие войны, но вскоре они обнаружили, что она превращается в мировую революцию. Последняя к концу войны стала в их глазах главным врагом»1. Поэтому в период между двумя мировыми войнами важнейшей целью внешней политики Англии была борьба за сохранение и упрочение капиталистической системы в целом. Добиться этого английские правящие круги рассчитывали путем ликвидации социалистического государства в России, подавления революционного движения в других странах и усиления буржуазной диктатуры внутри самой Англии.
В области борьбы против социализма наиболее ярко проявляется тесная органическая связь между внешней и внутренней политикой английского империализма. Эта связь существует и оказывает сильнейшее влияние во всех областях внешнеполитической деятельности английских правящих кругов. Тесную связь и взаимодействие между внутренней и внешней политикой государств неоднократно подчеркивал В. И. Ленин. «Выделять «внешнюю политику» из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней,— писал он,— есть в корне не правильная, не марксистская, не научная мысль»2.
Как внутреннюю, так и внешнюю политику английские монополии используют для создания условий, в которых они могли бы получать возможно большие прибыли. Содействие своим капиталистам в борьбе за рынки сбыта, источники сырья, сферы приложения капиталов является важнейшей целью внешней политики Англии. Английский публицист Левис Броад в биографии Антони Идена, одного из министров иностранных дел Англии периода между двумя мировыми войнами, отмечал, что государства «в их отношениях друг с другом твердо руководствовались эгоистическими соображениями.., торговые интересы обществ (следует понимать, что речь идет о капиталистических обществах.— В. Т.) являлись краеугольным камнем их внешней политики»3. Р. Г. Хаутрей, видный
1 К- Zilliасus, The Mirror of the Past, p. 239.
2 В.И. Ленин. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме», Соч., т. 23, стр. 31.
10
английский экономист и крупный чиновник министерства финансов, писал в 1930 году, имея в виду прежде всего английское правительство, что «правительства рассматривают поддержку деятельности своих охотников за прибылями во всех частях мира как крайне важную цель их государственной политики»1. Таким образом, межвоенная внешняя политика Англии являлась орудием в руках правящих кругов для достижения их экономических и политических целей.
Английский империализм является колониальным империализмом, что породило большое влияние на внешнюю политику страны колониальных монополий. Отсюда борьба за расширение и сохранение колониальной империи является важной целью внешней политики Англии. Эту борьбу английские правящие круги ведут, с одной стороны, против своих империалистических соперников и конкурентов, также добивающихся приобретения новых колониальных владений, а с другой — против национально-освободительного движения народов колониальных—и зависимых стран, стремящихся к свободе и независимости. В связи с обострением противоречий между империалистическими державами i и начавшимся после первой мировой войны кризисом колониальной системы колониальный аспект английской внешней политики в период между войнами приобрел особое значение.
Проблема сохранения Британской империи включает в себя не только отношения между Англией и колониями, но также и отношения между метрополией и доминионами, когда-то являвшимися переселенческими колониями, а затем в ходе упорной борьбы добившимися независимости в вопросах внутренней политики. К исходу первой мировой войны доминионы настолько укрепили свои экономические позиции, что заявили требование на признание за ними суверенитета и в области внешней политики. Связи между доминионами и метрополией ослаблялись как под воздействием неравномерности развития капитализма в Англии и доминионах, так и благодаря проникновению в экономику доминионов других империалистических держав, прежде всего США. Поэтому забота о сохранении доминионов в составе Британской империи занимала важное место в английской внешней политике на первом этапе общего кризиса капитализма.
Цели английской внешней политики — это обеспечение интересов монополистического капитала страны. Именно это обстоятельство делает ее крайне реакционной, экспансионистской, агрессивной. И именно поэтому английские государственные и политические деятели, весь пропагандистский аппарат правящих кругов и английская буржуазная историография упорно пытаются скрыть истинные Цели внешней политики Англии. Английские буржуазные историки в своих фальсификаторских усилиях доходят до находящихся в вопиющем противоречии с бесчисленными фактами утверждений о том,
——
1 R. G. Hawtrеу, Economic Aspects of Sovereignty, L., 1930, p. 23.
11
что якобы в период 1918—1939 годов английской внешней политике были чужды какие-либо экспансионистские, агрессивные устремления, что ее целью будто бы было «поддержание мира»1.
Английские государственные и политические деятели, публицисты и буржуазные историки создали официальный перечень целей внешней политики Англии. Этот перечень варьируется в деталях в зависимости от политической или иной необходимости и в кратком, суммированном виде выглядит следующим образом в изложении видного историка-международника У. Н. Медликотта: «Обычно говорят, что величайшей целью Англии является мир; что у нее нет честолюбивых территориальных претензий на европейском континенте; что тем не менее она будет воевать с целью помешать любой континентальной державе установить ее гегемонию над остальной Европой; что она также будет воевать, если понадобится защитить от нападения доминионы, колонии, зависимые от нее территории и коммуникации Британской империи; что она — при определенных обстоятельствах — будет воевать в защиту малых стран от агрессии; что она не будет воевать ни с одной страной только лишь потому, что ей не нравится внутренняя политика и методы внутреннего управления». Это квинтэссенция официальных английских деклараций, объяснявших внешнеполитические акции английских правящих кругов на протяжении 1918—1939 годов. С одной стороны, эта схема последовательно проводит лицемерную мысль о «миролюбии», об «оборонительном» характере английской политики, о готовности Англии даже сражаться за права и свободу малых стран и народов, а с другой — содержит оправданней обоснование любых экспансионистских, агрессивных, включая войну, акций, предпринимаемых английскими правящими кругами в осуществление своих империалистических целей в области внешней политики. Эти официальные формулировки английских внешнеполитических целей настолько расходятся с действительностью, что даже такой автор, как Медликотт, квалифицирует их как «почти бессмысленную неопределенность». В устах Медликотта это весьма интересная оценка, ибо он является одним из видных деятелей Королевского института международных отношений, весьма тесно связанного с министерством иностранных дел, и председателем редколлегии главного органа этого института — журнала «Интэрнэшнл афферс». Медликотт объясняет свою оценку тем, что в истории английской внешней политики послеверсальского периода, как он замечает, «можно найти... исключения почти в отношении всех этих правил»2. А это не что иное, как вежливое признание того непреложного факта, что официальные цели английской внешней политики,
——
1 См. «Political and Strategic Interests of the
2 W. N. M e d 1 i с о t t, British Foreign Policy since
12
пропагандируемые буржуазной историографией, не имеют ничего общего с ее действительными целями.
Ведущим принципом английской внешней политики в Европе был и остается принцип «баланса сил». Английские буржуазные политики и историки утверждают, что в основе его лежит исключительно стремление Англии не допустить установления гегемонии на европейском континенте какой-либо державы. На деле же имеется в виду установление английского контроля над европейской политикой путем противопоставления и сталкивания одних европейских государств с другими и тем самым их взаимного ослабления. Это принцип агрессивной, империалистической политики.
Участие Англии в первой мировой войне непосредственно связано с борьбой за выгодный для нее «баланс сил».
Английские правящие круги связывали с войной расчеты на восстановление былой руководящей \роли Англии в мировых делах. Имелось в виду военными средствами восстановить «баланс сил», постепенно нарушенный ростом германской мощи в конце XIX— начале XX века и традиционно обеспечивавший Англии роль арбитра в европейских и мировых делах. В декабре 1914 года газета «Тайме» писала: «Мы всегда сражались за «баланс сил». Мы воюем за него в настоящее время»1. Та же «Тайме» в 1920 году отмечала, что Англия «вела не дон-кихотскую войну из-за Бельгии и Франции, а отчаянно сражалась за свое собственное существование»2, разумея под этим интересы английских монополий.
Добившись победы в войне, английские правящие круги повели упорную дипломатическую борьбу за установление отвечающего их интересам «баланса сил», растянувшуюся на 20 лет и в конечном счете не увенчавшуюся успехом для Англии. Агрессивный характер этого ведущего принципа английской внешней политики признается, хотя и крайне редко, даже некоторыми английскими буржуазными авторами. Крупный публицист либерального толка Норман Энд-жел писал в 1923 году, что «,.баланс сил" в действительности всегда означает стремление создать превосходство сил на нашей стороне... Позиция, которую мы занимаем в этом случае, означает, что мы... просим у других нечто такое, в чем мы страстно отказываем им, если они об этом просят нас. Мы не терпим существования настолько сильной группы соперничающих с нами государств, сопротивление которой было бы для нас безнадежным, которая обрекла бы нас на постоянно подчиненное положение в дипломатии, а наше свободное передвижение по земному шару могло бы иметь место лишь с ее молчаливого согласия. В этом весь raison d'etre «баланса сил». Но тогда почему же...мы требуем от других, чтобы они приняли это положение..? Принцип «баланса сил» означает в действительности требование превосходства: ...требование превосходства сил означает акт агрессии (подчеркнуто мной.— В. Т.)»3.
——
1 «The Times», Dec. 4, 1914.
2 «The Times», July 31, 1920.
3 N. Angell, If Britain is to Live, L., 1923, pp, 89—92.
13
Чем более агрессивна и враждебна интересам народов внешняя политика государства, тем большей маскировки она требует. Именно поэтому крайней лживостью и лицемерием отмечены внешняя политика Англии, действия английской дипломатии, внешнеполитические выступления государственных и общественных деятелей, прессы, а также английская буржуазная историография международных отношений и внешней политики Англии. В. И. Ленин писал в августе 1918 года, что английские империалисты «побили рекорд не только по количеству награбленных колоний, но и по утонченности своего отвратительного лицемерия»1. Через пять лет, в 1923 году, Н. Энджел отмечал, что, «вероятно, никогда в истории не было такого, как теперь, большого и опасного разрыва между «публичным мнением» и «частным мнением», между тем, что открыто и свободно высказывается общественными деятелями и журналистами в курительных комнатах и за столами неофициальных обедов, и тем, что они говорят в публичных выступлениях и пишут в прессе»2.
Лицемерие применяется английскими деятелями для того, чтобы ввести в заблуждение не только своих врагов, но зачастую и" своих союзников, для того чтобы дезориентировать мировое общественное мнение и тем самым устранить препятствия на пути проведения нужной правящим кругам Англии политики. Эта система вырабатывалась на протяжении веков и в период империализма достигла своего максимального развития. Американский генерал А. Веде-мейер, участвовавший в ряде важнейших англо-американских переговоров в годы второй мировой войны, отмечал, что «особенно выделялось умение англичан использовать фразы и слова, которые имели более одного значения и допускали более чем одно толкование. Это была постановка с полным оформлением в классическом стиле Макиавелли... Когда дело шло о государственных интересах, совесть у наших английских партнеров по переговорам становилась эластичной... Я был свидетелем английского дипломатического искусства в его лучший час, искусства, которое развилось в течение столетий успешных международных интриг и обмана, сочетавшегося с лестью»3.
Ложь и лицемерие используются английскими политиками для введения в заблуждение своего народа, с тем чтобы обманным путем получить голоса избирателей на выборах в парламент и создать благоприятную внутриполитическую обстановку для проведения империалистической внешней политики. В. И. Ленин писал, что «без выборов в наш век нельзя; без масс не обойтись, а массы в эпоху книгопечатания и парламентаризма нельзя вести за собой без широко разветвленной, систематически проведенной, прочно оборудованной системы лести, лжи, мошенничества»4.
——
1 В. И. Ленин, Письмо к американским рабочим, Соч., т. 28, стр. 46.
2 N. Angеll, If Britain is to Live, p. 29.
3 А. С. Wedemeycr, Wedemeyer's Reports, N. Y., 1958, p. 105.
4 В. И. Ленин, Империализм и раскол социализма, Соч., т. 23, стр. 106.
14
Лицемерие английских правящих кругов, особенно изощренное в вопросах внешней политики, крайне осложняет задачу историка, исследующего внешнюю политику и роль английского империализма в международных отношениях. Ибо в подавляющем большинстве случаев историк, когда он имеет дело с английскими официальными документами, речами политических деятелей, статьями в газетах и журналах, работами публицистов, сталкивается с тем, что Зиллиакус называет «двоемыслием». Он пишет, что в своих речах обычно английские деятели «одновременно лелеют две несовместимые идеи: одна дает им моральное алиби и основу для речи и эмоций, а другая— является рабочим вариантом и основой для действия. Именно это «двоемыслие» жители континента...называют английским лицемерием»1 .
Крайне интенсивная фальсификация правящими кругами Англии целей^ и методов своей внешней политики в период 1918-1939 годов объясняется тем, что война и социалистическая революция в России в огромных масштабах увеличили сознательность народных масс, стимулировали рост их политической активности, вызвали невиданный ранее интерес народов к вопросам международных отношений. В Англии роль народных масс в политике резко возросла, увеличилось их влияние и на внешнюю политику. Поэтому английской буржуазии приходилось мобилизовывать все свое традиционное умение управлять, чтобы в новых условиях вести старую внешнеполитическую линию. Американский журнал «Мансли ревью» отмечал, что «секрет управления в капиталистической стране сводится к совершенному владению искусством правительственного обмана — умению создавать впечатление, будто склоняются перед общественным мнением, и в то же время ничем не уступать по существу. Английский правящий класс довел это искусство до высшей формы совершенства»2.
Несмотря на это искусство обмана народа, влияние народных масс на внешнюю политику Англии в период общего кризиса капитализма непрерывно увеличивалось. Воздействие этого фактора, разнохарактерность и разнообразие классовых внешнеполитических целей английской буржуазии, а также борьба различных групп монополий за максимальное приспособление внешней политики страны прежде всего к их конкретным интересам — все это делало внешнюю политику Англии в период между войнами зачастую противоречивой и непоследовательной.
Буржуазия может направлять внешнюю политику страны в своих интересах потому, что она держит в руках все государственные органы, ведающие отношениями с другими государствами. Таким центральным органом является и правительство. Возглавляли его в качестве премьер-министров в период между двумя мировыми войнами неизменно за вычетом двух кратких сроков лидеры консер-
——
1 К. Z i ll i а с u s, The Mirror of the Past, pp. 238—239. - «Monthly Review», 1959, Nov., p. 228.
15
вативной партии, то есть партии английского монополистического капитала. Однако премьер-министры были связаны с монополиями не только через свою партию, но и непосредственно, являясь совладельцами или руководителями крупнейших банков и компаний. Эндрю Бонар Лоу был выходцем из семьи банкиров и торговцев железом, крупным капиталистом. Стэнли Болдуин являлся владельцем крупной металлургической компании, был, по определению американского историка Голдвина Смита, «главой обширной империи угля, железа и стали»1. Невиль Чемберлен был совладельцем крупных заводов по производству оружия в Бирмингеме. Именно эти люди направляли как внутреннюю, так и внешнюю политику Англии в интересах своего класса.
С неменьшим рвением делали это и два других премьера межвоенных лет, хотя по своему происхождению и имущественному положению они отличались от этих аристократов бизнеса. Давид Ллойд Джордж, адвокат по профессии, один из лидеров либеральной партии, то есть партии торговой и средней буржуазии, всю свою жизнь посвятил служению интересам английских правящих кругов на поприще государственной деятельности и делал это с таким успехом, что в конце войны и в первые послевоенные годы ему был доверен пост премьер-министра. В этой роли он проявил себя не менее рьяным империалистом, чем консервативные премьер-министры. Пребывание на посту премьера Рамсея Макдональда, лидера лейбористской партии, то есть партии в основном рабочей по своему составу и буржуазной по характеру ее политики, было результатом кризиса, переживаемого английским империализмом. Однако оно не привело к изменению внешней политики страны. Лидер лейбористов вел государственный корабль Англии по тому же курсу, что и его консервативные и либеральные предшественники. Усердие Макдональда на службе английским монополиям привело к тому, что в конце концов, когда он официально, предав свою партию, перебежал в лагерь буржуазии, ему было доверено возглавить национальное правительство, господствующая роль в котором принадлежала консерваторам.
Теснейшая личная уния существовала также между крупным капиталом и руководителями министерства иностранных дел. Лорд Керзон, до того как возглавил Форин оффис, был директором лондонской компании «Першн бэнк майнинг райтс корпорейшн», Остин Чемберлен являлся совладельцем оружейной фирмы БСА и динамитного треста Нобеля, лорд Рединг был одним из руководителей военно-химической монополии «Импириэл кемикэл индастриз», крупным акционером этой монополии был и Джон Саймон; Самуэль Хор был выходцем из банкирской семьи, лорд Галифакс был тесно связан с банкирскими кругами, а Антони Идеи являлся директором Вестминстерского банка и англо-испанской медной монополии «Рио Тинто»2. И лишь один из министров иностранных дел межвоенного
——
16
периода —Артур Гендерсон, лейборист, отличался от этой плеяды прямых представителей монополистического капитала, но он по должности и по убеждению, как и Макдональд, преданно и усердно служил ему.
Личные связи между монополиями и государственными деятелями, направляющими внешнюю политику страны, — лишь один из многих каналов, которыми монополистический капитал Англии пользуется для воздействия на внешнюю политику. «Плутократия, — пишет Зиллиакус, — использует экономическую мощь для того, чтобы осуществлять политическое руководство и в конце концов контролировать правительство, заставлять его действовать в своих классовых интересах против интересов огромного большинства общества»1. Известный английский публицист Брейлсфорд писал в 1928 году, что «правящий класс Англии так же тесно связан с теми группами, которые направляют движение имперских капиталов, как в прошлом он был связан с земельной аристократией... Политика империи решается небольшой социальной группой, члены которой переходят попеременно с политических на коммерческие посты»2.
Огромное значение для обеспечения проведения классовой внешней политики имеет замещение всех сколько-нибудь значительных постов в министерстве иностранных дел и в заграничных представительствах Англии профессиональными чиновниками, являющимися выходцами из среды аристократии, крупной и средней буржуазии. В свое время Джон Стюарт Милль заметил, что империализм представляет собой «широкую систему внешней помощи для младших сыновей семейств, принадлежащих к высшим классам», предоставляя в их распоряжение прекрасно оплачиваемые посты на гражданской службе и в армии. Комплектуемый из представителей земельной и финансовой аристократии аппарат Форин оффиса и заграничная служба Англии имеют очень большое влияние на определение направления и характера внешней политики. Лейбористский деятель профессор Гарольд Ласки писал: «Подлинная власть в гражданской службе сосредоточена в руках класса администраторов. Зто мозг всей службы; именно здесь принимаются решения, которые берутся в расчет при определении политики»3. Особенно велика роль постоянных заместителей министра иностранных дел, которые фактически являются хозяевами в министерстве и не сменяются при смене министров. Руководящая группа в аппарате министерства во главе с постоянным заместителем оказывает зачастую большее влияние на формирование политики, чем министр иностранных дел. Кеннет Янгер, являвшийся заместителем министра иностранных дел после второй мировой войны, пишет, что «министру иностранных дел не нужно быть знатоком в области международных отношений. Он может получать оценку фактов от своих
——
1 К. Z i ll i а с u s, The Mirror of the Past, p. 252.
2 В. Ф. Петров. Заграничная служба Великобритании, Изд-во ИМО, 1958, стр. 131.
3 Там же, стр. 12.
17
советников»1. Естественно, что позиция министра формулируется в соответствии с оценками, которые он получает. Другой заместитель министра иностранных дел периода после второй мировой войны Дэвис писал, что «все слабые министры могут направляться своими чиновниками»2. Для английских правящих кругов этот порядок приобретает особенно важное значение в период пребывания у власти лейбористов, когда Форин оффис возглавляется лейбористским министром.
В силу своего социального происхождения, своих связей с монополистическим капиталом английский дипломатический аппарат является, как пишет Генеральный секретарь компартии Англии Дж. Голлан, «самым консервативным и реакционным из правительственных учреждений»3, крайне враждебно относящимся ко всему прогрессивному, передовому, к трудящимся людям Англии.
Для деятелей английской внешней политики характерен крайний шовинизм, высокомерно презрительное, неуважительное отношение к другим народам, выросшие на почве многовекового порабощения и эксплуатации английскими правящими классами многочисленных колониальных народов. Керзон был убежден, что «бог избрал высшие классы Англии как исполнителей его божественной воли»4. Роберт Ванситтарт, долгое время бывший постоянным заместителем министра в период между войнами, пишет, что «англичане всегда думают, что у них есть что-то в руках. Вначале это было неопределенное превосходство: «один англичанин может побить трех иностранцев» и т. д. Затем они считали себя избранниками божьими»5.
Английская дипломатия обладала большим опытом, накопленным за столетия активной внешней политики. Она прекрасно разбиралась в соотношении сил, действовавших в XIX веке. Однако в XX веке, в период общего кризиса капитализма, когда человечество вступило в эпоху перехода от капитализма к социализму, английские политики и дипломаты оказались неспособными понять новые силы, выступившие на мировую арену, и правильно оценить место и возможности Англии в международных отношениях. Об этом убедительно свидетельствует их оценка положения Англии после того, как Германия 11 ноября
——
1 «International Affairs», I960, July, p. 371.
2 Цит. по В. Ф. Петров, Заграничная служба Великобритании, стр. 13.
3 Д ж о н Голлан, Политическая система Великобритании, ИЛ, 1955, стр. 159.
4 Цит. по Й. М. Л е м и н, Внешняя политика Великобритании от Версаля до Локарно. 1919—1925, Госполитиздат, 1947, стр. 203.
5 Vansittart, The Mist Procession. The Autobiography, L., 1958, p. 351 (в дальнейшем: Va nsittart, The Mist Procession).
18
веско в хоре народов при решении будущих судеб человечества»1. Это было провозглашение наступления эпохи мировой гегемонии Англии. Так думали и многие другие английские руководители. Гарольд Никольсон, бывший в то время английским дипломатом, впоследствии писал о настроениях в официальной Англии в те дни: «Триумфаторы в Европе и в Африке, мы держали в руках ключи к Азии. Еще ни одна победа в прошлом не была так велика, так сокрушительна, так бесспорна. Мы обладали такой гегемонией, какую мир не видел со времен Адриана или Александра Македонского. Казалось, что мы — хозяева земли»2.
Однако это оказалось величайшим заблуждением. Ближайшее будущее показало, насколько английские государственные деятели ошибались в оценке внешнеполитических перспектив страны. События, развернувшиеся на международной арене в 1918—1939 годах, имели величайшее значение для судеб не только Англии, но и всего человечества. Они в значительной степени оказались неожиданными для английских правящих кругов, которым пришлось мобилизовать все ресурсы своей дипломатии, чтобы попытаться отстоять позиции Британской империи. Поэтому история английской^ внешней политики в этот период вдвойне поучительна, в ней причудливым образом сочетались традиционные английские внешнеполитические методы с импровизацией, вызванной действием сил, которые Лондон безуспешно пытался поставить под контроль. Изучение английской внешней политики и дипломатии во время первого этапа общего кризиса капитализма помогает лучше понять современную английскую внешнюю политику.
1 «The Times». Nov. 9, 1918.
2 Н. Niсоlsоn, Curzon. The Last Phase. 1919—1925, L., 1934, p. 4.
19
Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризиса капитализма (1918 – 1939). – М.: Издательство Института международных отношений, 1962. – 411 с.