UA-11904844-8

Трухановский В. Г. Внешняя политика АнглииТрухановский В. Г. Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризиса капитализма (1918 – 1939). – М.: Издательство Института международных отношений, 1962. – 411 с.

«Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризиса капитализма» — монография, в которой рассматривается внешняя политика одной из крупнейших империалистических держав в период между двумя мировыми войнами. На основании офи­циальных советских и английских, германских и других публи­каций и документов, советской и иностранной мемуарной и монографической литературы, на материалах советской и за­рубежной печати в книге прослеживается развитие на протяже­нии двадцати лет англо-советских отношений, взаимоотношений Англии с Германией, Францией, Италией и некоторыми другими европейскими державами, англо-американских отношений, пока­зывается политика Англии на Ближнем и Дальнем Востоке и в Лиге наций. Книга может служить пособием для препода­вателей и студентов исторических факультетов вузов, а также для учителей средней школы, преподающих новейшую историю зарубежных стран; она может быть также полезна всем, кто интересуется проблемами международных отношений.

 

ВВЕДЕНИЕ

Важнейшими факторами, оказавшими огромное влияние на формулирование и осуществление правящими кругами Англии внешней политики страны в 1918—1939 годах, явились победа Вели­кой Октябрьской социалистической революции в России в 1917 го­ду и общий кризис капиталистической системы, начало которому положили первая мировая война и Октябрьская революция.

Октябрьская революция знаменовала собой наступление новой эры мировой истории: она открыла эпоху крушения капитализма и утверждения социализма, перехода человечества от капитализма к коммунизму. В. И. Ленин отмечал, что «уничтожение капитализма и его следов, введение основ коммунистического порядка составляет содержание начавшейся теперь новой эпохи всемирной истории»1 Октябрьская революция нанесла сильнейший удар по мировой капи­талистической системе, вырвав из-под гнета капитализма 9% населения и 17% территории земного шара. Одна шестая часть мира, пор­вав с капитализмом, вступила на путь социалистического строитель­ства. Возникновение в России первого в мире очага социализма озна­чало, что ее рабочий класс отныне стал авангардом трудящихся всех стран в борьбе  за   освобождение   человечества   от   капитализма и установление на всей   земле коммунистического   общественного строя.  Социалистическая   революция   в   России   резко   ускорила темпы мирового общественного развития.

В период между первой и второй мировыми войнами капитали­стическая система переживала первый этап общего кризиса, охва­тившего как ее экономику, так и политику. Общий кризис капита­лизма выражался в расколе мира на две системы — социалистиче­скую и капиталистическую, в резком обострении противоречий между империалистическими державам , в усилении борьбы между ними за рынки сбыта, в хронической недогрузке капиталистических пред­приятий, в существовании многомиллионной армии безработных, в усилении паразитизма и загнивания капиталистической экономики, в увеличении подчинения государственного аппарата монополиям, в кризисе колониальной системы и в дальнейшем обострении основ­ного противоречия капитализма — противоречия между общественным характером производительных сил и капиталистическими про­изводственными отношениями. Общий кризис капитализма ска­зался на Англии даже более сильно и Глубоко, чем на других стра­нах, ибо английский капитализм раньше всех прошел этап своего восходящего развития и вступил в период упадка. Поэтому общий кризис оказал сильнейшее воздействие на английскую внешнюю политику в период 1918—1939 годов.

——

1 В. И. Ленин, О борьбе внутри Итальянской социалистической партии,   Соч.,   т.   31,   стр.   365.

3

Победа Октябрьской революции и создание в России социалисти­ческого государства привели к расколу единого до этого мира на две общественные системы и тем самым внесли коренные изме­нения в существовавшие международные отношения. Возникновение и постепенное упрочение рядом со слабеющей системой капитализма социалистической системы привели к возникновению в международ­ных отношениях нового важнейшего противоречия — противоре­чия между умирающим капитализмом и растущим социализмом. Вследствие этого главным процессом в мировой истории стала борьба двух противоположных общественных систем, начавшаяся с момента появления первого в мире социалистического государства. «В результате... Октябрьской победы рабочего класса в бывшей империи российского царя, — указывалось в Программе Коммуни­стического Интернационала,— мировое хозяйство раскололось на два принципиально враждебных лагеря: лагерь империалист­ских государств и диктатуру пролетариата СССР. Различие классовых структур, различие классовой природы власти, принципи­альное различие в целях внутренней и внешней, экономической и культурной политики, принципиально различное направление всего развития резко сталкивают капиталистический мир с госу­дарством победоносного пролетариата. В рамках прежде единого мирового хозяйства борются две антагонистические системы: система капитализма и система социализма»1.

Действие этого классового противоречия в международных отно­шениях играло огромную роль в определении как внутренней, так и внешней политики английского империализма в межвоенный пери­од. «Почти с самого начала коалиция,— пишет Л. Эмери, видный кон­сервативный деятель, о коалиционном правительстве Ллойд Джорд­жа, существовавшем в 1918—1922 годах,— старалась выдвинуть в качестве основы своей платформы лозунг борьбы против социа­лизма и защиты государственного строя Англии»2.

——

1 «Коммунистический   Интернационал  в  документах.   Решения,   тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919—1932», Парт-издат,   1933,   стр.   13   (в   дальнейшем:   «Коммунистический   Интернационал в  документах»).

2   L. S.   Ашегу,   My Political Life, vol. II, L., 1953, p. 226,

4

Борьбу против социализма английский империализм вел как внутри страны — против своего рабочего класса, так и вовне — против революцион­ного движения и прежде всего против созданного Октябрьской революцией государства рабочих и крестьян в России. «Ни одна из проблем послевоенной политики,— пишет виднейший английский буржуазный историк Г. Гуч,— не причиняла следовавшим друг за другом английским правительствам больших неприятностей, чем проблема новой России»1.

Однако «новое принципиальное противоречие всемирно-истори­ческого масштаба и значения: противоречие между СССР и капита­листическим миром»2 было хотя и основным, но не единственным противоречием, определявшим развитие международных отноше­ний вообще и внешней политики Англии в частности. Наряду с тен­денцией, толкавшей империалистические страны к объединению для борьбы против Советского государства, против социализма, существовала другая тенденция, «противопоставляющая,— как указывал В. И. Ленин,— одних империалистов другим»3. Общий кризис капитализма усилил действие этой тенденции, обострил антагонизм между империалистическими государствами. После пер­вой мировой войны противоречия между Англией и США стали глав­ными противоречиями в капиталистической системе. Накануне вто­рой мировой войны в связи с ростом мощи и агрессивности фашист­ской Германии, действовавшей в качестве основной силы блока агрессивных стран, англо-американские противоречия временно отходят на второй план и первостепенное значение приобретают англо-германские противоречия, приведшие в конце концов к возникновению второй мировой войны.

Внешняя политика Англии в период общего кризиса капитализма является классовой политикой, осуществляемой в интересах моно­полистических групп капиталистов, которым принадлежит эконо­мическая и политическая власть в стране. Во имя интересов англий­ских монополий Англия вместе с другими империалистическими державами развязала первую мировую войну. Английские госу­дарственные деятели и буржуазная историография создали весьма широко распространенную легенду о том, будто бы англий­ское правительство делало все возможное для того, чтобы предот­вратить возникновение первой мировой войны, и Англия вступила в войну «вынужденно», с тем чтобы отстоять «святость договоров», «международное право», «справедливость», «свободу малых госу­дарств» и тому подобные высокоморальные принципы. Однако эта легенда лишь искусная маскировка истинной роли Англии в развязы­вании мировой империалистической войны и целей, которые англий­ские правящие круги преследовали в этой войне. Первый конгресс Коминтерна в Манифесте, обращенном к пролетариям всего мира, отмечает, что роль правящих кругов Англии в развязывании войны «выступает во всей своей неизмеримой преступности в свете развер­нувшихся событий и дипломатических разоблачений...

В Лондоне хотели войны. Поэтому держали себя так, что в Берлине и Вене надеялись на нейтралитет Англии, в то время как в Париже и Петрограде твердо  рассчитывали  на ее вмеша­тельство.

——

1 G.P. Gоосh. British Foreign Policy. 1919—1939, L., 1946, p. 167.

2 «Коммунистический  Интернационал в документах»,  стр.   13.

3 В. И. Ленин,   Доклад о внешней политике на Объединенном засе­дании ВЦИК и Московского Совета 14 мая 1918 г., Соч., т. 27, стр. 333.

5

Подготовленная ходом развития в течение десятилетий война была спущена с цепей при прямой и сознательной провокации Вели­кобритании. Правительство последней рассчитывало при этом ока­зывать поддержку России и Франции лишь на столько, чтобы, исто­щая их, истощить.Германию, своего смертельного врага. Но могу­щество немецкой военщины оказалось слишком грозным и потре­бовало не. показного, а действительного вмешательства Англии в войну»1. В 1925 году в секретной памятной записке Остин Чем-берлен, тогдашний министр иностранных дел Англии, сделал приз­нание, подтверждающее этот вывод. «Сомнительно,— писал он,— чтобы даже в 1914 году Германия отважилась бы развязать мировую войну, если бы она точно знала, что Британская империя придет на помощь Франции»2. К аналогичному выводу об ответственности Англии за войну приходят и те английские авторы, которые добро­совестно пытаются понять истинный ход событий. К. Зиллиакус, леволейбористский публицист, пишет, что «внешняя политика Анг­лии играла решающую роль в политике силы, которая привела к первой мировой войне»3. Зиллиакус отмечает, что германский канцлер Бетман-Гольвег в своих мемуарах пишет, что, если бы он только знал заранее о позиции Англии, он сдержал бы Австрию и своих собственных милитаристов и войны не было бы. «Другими словами,— писал Зиллиакус,— если бы все, кого это касается, в Германии и Австрии знали заранее», что Англия выступит против них, «они были бы вынуждены сохранить мир»4. Именно поэтому английское правительство и вело двойственную политику, которая должна была привести  к войне.

В войне Англия надеялась, разгромив Германию, устранить сво­его наиболее опасного империалистического соперника. Англия добивалась ликвидации угрозы на море со стороны германского военно-морского флота, путем нанесения поражения Германии имелось в виду ослабить ее экономически и тем самым удалить немецкие товары с мировых рынков, где они серьезно теснили английские товары. Правящие круги Англии рассчитывали военной силой выбить Германию с позиций, захваченных ею на Ближнем Востоке, снять германскую угрозу Британской колониальной импе­рии и отнять у Германии ее колонии. Нанеся поражение союзнику Германии — Турции, Англия рассчитывала расчленить Османскую империю и захватить наиболее важные в стратегическом и сырьевом отношении принадлежавшие Турции территории. «Действительная

——

1 «Протоколы конгрессов Коммунистического Интернационала. Первый конгресс Коминтерна.  Март 1919 г.», Партиздат,   1933, стр.  203.

2 «Локарнская    конференция     1925    г.    Документы»,    Госполитиздат, 1959,   стр.   51.

3 К. Z i I I i а с u s,   The Mirror of the Past; lest it Reflect the Future, L    1944, p. 44 (в дальнейшем: К. Z i 1 1 i а с u s,   The Mirror of the Past).

4 Ibid., 123.

6

сущность современной войны,—указывал В. И. Ленин,—заключается в борьбе между Англией, Францией и Германией за раздел колоний и за ограбление конкурирующих стран...»1. Эти империалистические цели войны нашли свое отражение в серии секретных договоров, заключенных Англией с Францией и другими союзниками.

Установление в Англии господства финансового капитала и моно­полий означало усиление реакционности ее внутренней и внешней политики. «Империализм,— писал В. И. Ленин,— есть эпоха финан­сового капитала и монополий, которые всюду несут стремления к гос­подству, а не к свободе. Реакция по всей линии при всяких полити­ческих порядках...»3. Внешние дела Англии накануне войны велись так,|ре автократически и реакционно, как и в наиболее реак­ционных государствах Европы. Однако война отбросила англий­скую политику еще больше вправо, в чрезвычайной степени усилила ее реакционность. Произошло это потому, что во время войны усили­лось господство монополий, увеличилось подчинение их влиянию государственного аппарата, выросла роль в стране чиновничества, бюрократии, военщины. В то же время многие буржуазно-демократические свободы были упразднены в условиях войны. Имея в виду эти процессы, В. И. Ленин отмечал в 1917 году, что «и Англия и Америка, крупнейшие и последние — во всем мире— представи­тели англо-саксонской «свободы» в смысле отсутствия военщины и бюрократизма, скатились вполне в общеевропейское грязное, кровавое болото бюрократически-военных учреждений, все себе подчиняющих, все собой подавляющих»3. Эти изменения явились результатом воздействия военных условий на экономику и политику английского  империалистического  государства.

Агрессивная, империалистическая война не могла не привести к большому усилению реакции во внутренней жизни страны. Известный английский либеральный публицист Норман Энджел пишет: «Мы отказались от относительной свободы и терпимости, от демократии, от уважения человеческой жизни, порядка, которыми мы располагали в довоенные годы, не потому, что сознательно ре­шили, что это плохие вещи. Мы отказались от этих вещей потому, что они мешали нам «выиграть войну», а для выигрыша войны нужна была неограниченная власть, «действие», насилие, безжалостность, — и мы приобрели вкус к этим методам... Эта огромная пере­оценка моральных и социальных ценностей была побочным продук­том... военной необходимости»4.

Режим «военной каторги», установленный в Англии в годы войны, не смог предотвратить проникновения в страну идей Великой Октябрьской социалистической  революции,   идей мира, заложен-

——

1 В. И. Ленин, Конференция заграничных секций РСДРП,  Соч., т. 21, стр. 138.

2 В. И. Ленин, Империализм, как высшая стадия капитализма, Соч., т.   22,   стр.   283.

3 В. И. Ленин, Государство и революция, Соч., т. 25, стр. 387.

4 N. Angеll, Preface to Peace, L., 1925, p. 56.

7

ных в ленинском Декрете о мире. Они овладевали умами трудя­щихся, и в английском народе начал быстро нарастать протест против империалистической войны, которую вела Англия. Этот протест был настолько могуч, что грозил сорвать военные и внешне­политические планы английского империализма, и поэтому вызвал глубокую тревогу в правящих кругах страны. Как отмечается в официозной английской «Истории Парижской мирной конферен­ции», «вся ситуация была изменена русской революцией... Успешное свержение русскими рабочими власти царя придало уверенность рабочим других стран. В рабочих организациях начали приобре­тать популярность утверждения о том, что правительство неспо­собно заключить мир и что нет возможности добиться гщыительной победы»1. Поэтому правительство Ллойд Джорджа решило высту­пить с заявлением о военных целях Англии. Перед Ллойд Джорд­жем стояла'трудная задача. Он должен был так изложить военные цели английских правящих кругов, чтобы трудящиеся Англии сочли их справедливыми и прониклись готовностью продолжать нести тяготы войны во имя достижения этих целей, в то же.время в заяв­лении должны были найти новое подтверждение те истинные цели войны, к которым стремились английские империалисты. Заявление о целях войны имелось в виду противопоставить советской программе немедленного всеобщего мира без аннексий и контрибуций, сформу­лированной в Декрете о мире и завоевывавшей все большую и большую поддержку со стороны английских трудящихся. Ллойд Джордж вспоминает о тех днях конца 1917 года: «Среди рабочих росло волнение, носившее тревожный харак­тер; оно в любой момент могло стать опасным... Необходимо было убедить народ, что мы продолжаем войну не во имя одного лишь мстительного или грабительского триумфа, но имеем определенные цели мира и что эти цели справедливы и вполне достижимы»2. Состояние умов трудящихся тревожило не только правитель­ство и буржуазию, но и оппортунистических, реформистских лиде­ров английских тред-юнионов и лейбористской партии. Поэтому Ллойд Джордж без какого-либо труда достиг единства действий с этими лидерами. В связи с тем что в Англии на протяжении 1917 го­да росло в рабочем классе убеждение, что буржуазные прави­тельства неспособны обеспечить окончание империалистической войны и заключение демократического мира и что рабочий класс поэтому должен взять дело еойны и мира в свои руки, рефор­мистские рабочие лидеры созвали 28 декабря 1917 г. обще­английскую конференцию лейбористской партии и конгресса тред-юнионов для обсуждения целей войны. Конференция одобрила подготовленный Рамсеем Макдональдом, Артуром Гендерсоном, Сиднеем Уэббом и некоторыми другими правыми лейбористами мемо-

——

1 Н. W. V. Temperley (Ed.), History of the Peace Conference of Paris, vol. I, L., 1920, p.   206.

2 Давид  Ллойд  Джордж,   Военные мемуары, т. V, Соцэкгиз, 1938, стр, 39.

8

рандум о целях войны, в котором фразами о необходимости борьбы за то, чтобы «сделать мир безопасным для демократии», прикрыва­лись империалистические военные цели английской буржуазии1. Меморандум лейбористов и профсоюзных чиновников отвечал нуж­дам правительства как нельзя лучше. С внешней стороны он выгля­дел как требование демократического мира и поэтому должен был встретить к себе сочувственное отношение со стороны трудящихся, а по существу являлся замаскированной поддержкой империалис­тических военных целей. Именно поэтому, отмечает Ллойд Джордж, мирные предложения лейбористов и профсоюзных лидеров «не отличались существенно от предложений, выдвинутых нами. Они значительно облегчили мою задачу»2.

После этого правительство сформулировало свой документ о военных целях и согласовало его стой частью либеральной партии, которая не была представлена в правительстве (группа Асквита — Грея), и с правительствами доминионов. 5 января 1918 г. Ллойд Джордж изложил эти «новые» цели войны перед 'шгагочйсленными представителями тред-юнионов. Аудитория состояла из правых реформистских лидеров, и поэтому сообщение Ллойд Джорджа было встречено ими с одобрением. Лейбористская партия опубликовала документ, в котором говорилось, что «великая речь, произнесенная Ллойд Джорджем перед делегатами конгресса тред-юнионов 5 января 1918 г., является свидетельством существенного единства целей, которые в настоящее время воодушевляют английский народ»3. Этими действиями лейбористские и профсоюзные лидеры помогали английской буржуазии обманывать трудящихся в отношении истин­ных целей войны, подтверждали и закрепляли свой союз с ней в империалистической войне за грабительские, экспансионистские цели. Это была убедительная проверка характера внешней политики лейбористской партии, и она показала, что лейбористы не имеют самостоятельной внешней политики, сколько-нибудь принципиально отличной от политики буржуазных партий, что политика английского империализма является и их политикой. В декабре 1917— январе 1918 года правые лейбористы дали свидетельство своей решимости обеспечить «континуитет», то есть преемственность, в вопросах внеш­ней политики в случае прихода их партии к власти.

Ни в манифесте лейбористов о целях войны, ни в речи Ллойд Джорджа не содержалось отказа от тайных империалистических договоров. Сам Ллойд Джордж признает, что изложенные в его речи 5 января и одобренные лейбористами условия мира представляли взгляды министров и их сторонников — независимых либералов..... и были впоследствии отражены  в  Версальском договоре 4.

 

——

1 Н. W. V. Temperley  (Ed.), History of the Peace Conference of Paris, vol. I, pp. 217—218; M. A.   Hamilton,  Arthur Henderson: a Biography, L., 1938, p   175.

2 Давид Ллойд Джордж, Военные мемуары, т. V, стр.  39.

3 К. Zilliасus, The Mirror of the Past,  p.  158.

4 См. Давид Ллойд Джордж,   указ. соч., т. V, стр. 40.

9

Таким образом, и в 1917—1918 годах цели английского империализма в войне оставались прежними, изменилась лишь их маскировка. В связи с победой в России социалистической революции и рас­колом мира на две системы — капиталистическую и социалисти­ческую — английская внешняя политика приобретает еще боль­шую реакционность, ибо в результате этого вначале в качестве одной из главных целей Англии в войне, а затем и в послевоенной внешней политике становится борьба против социализма, против власти трудящихся в России, против революционного движения во всем мире. «Правительства, — пишет К- Зиллиакус, — начали миро­вую войну под давлением соответствующих плутократических кру­гов, полагая, что она будет такой же, как предшествующие войны, но вскоре они обнаружили, что она превращается в мировую рево­люцию. Последняя к концу войны стала в их глазах главным врагом»1. Поэтому в период между двумя мировыми войнами важней­шей целью внешней политики Англии была борьба за сохранение и упрочение капиталистической системы в целом. Добиться этого английские правящие круги рассчитывали путем ликвидации социа­листического государства в России, подавления революционного движения в других странах и усиления буржуазной диктатуры внутри самой  Англии.

В области борьбы против социализма наиболее ярко проявляется тесная органическая связь между внешней и внутренней политикой английского империализма. Эта связь существует и оказывает сильнейшее влияние во всех областях внешнеполитической деятель­ности английских правящих кругов. Тесную связь и взаимодей­ствие между внутренней и внешней политикой государств неоднократно подчеркивал В. И. Ленин. «Выделять «внешнюю политику» из политики вообще или тем более противополагать внешнюю поли­тику внутренней,— писал он,— есть в корне не правильная, не марксистская, не научная мысль»2.

Как внутреннюю, так и внешнюю политику английские монопо­лии используют для создания условий, в которых они могли бы получать возможно большие прибыли. Содействие своим капиталис­там в борьбе за рынки сбыта, источники сырья, сферы приложения капиталов является важнейшей целью внешней политики Англии. Английский публицист Левис Броад в биографии Антони Идена, одного из министров иностранных дел Англии периода между двумя мировыми войнами, отмечал, что государства «в их отноше­ниях друг с другом твердо руководствовались эгоистическими сооб­ражениями.., торговые интересы обществ (следует понимать, что речь идет о капиталистических обществах.— В. Т.) являлись крае­угольным камнем их внешней политики»3.  Р. Г. Хаутрей,  видный

1 К- Zilliасus, The Mirror of  the Past,   p.  239.

2 В.И. Ленин. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»,  Соч.,  т.   23,  стр.  31.

3 L. Broad,   Sir Anthony Eden. The Chronicles of.a Career, L., 1955, p.   246.

10

английский экономист и крупный чиновник министерства финан­сов, писал в 1930 году, имея в виду прежде всего английское пра­вительство, что «правительства рассматривают поддержку деятель­ности своих охотников за прибылями во всех частях мира как крайне важную цель их государственной политики»1. Таким обра­зом, межвоенная внешняя политика Англии являлась орудием в руках правящих кругов для достижения их экономических и поли­тических  целей.

Английский империализм является колониальным империализ­мом, что породило большое влияние на внешнюю политику страны колониальных монополий. Отсюда борьба за расширение и сохра­нение колониальной империи является важной целью внешней политики Англии. Эту борьбу английские правящие круги ведут, с одной стороны, против своих империалистических соперников и конкурентов, также добивающихся приобретения новых коло­ниальных владений, а с другой — против национально-освобо­дительного движения народов колониальных—и зависимых стран, стремящихся к свободе и независимости. В связи с обострением противоречий между империалистическими державами i и начав­шимся после первой мировой войны кризисом колониальной систе­мы колониальный аспект английской внешней политики в период между войнами  приобрел особое значение.

Проблема сохранения Британской империи включает в себя не только отношения между Англией и колониями, но также и отно­шения между метрополией и доминионами, когда-то являвшимися переселенческими колониями, а затем в ходе упорной борьбы добив­шимися независимости в вопросах внутренней политики. К исходу первой мировой войны доминионы настолько укрепили свои эко­номические позиции, что заявили требование на признание за ними суверенитета и в области внешней политики. Связи между домини­онами и метрополией ослаблялись как под воздействием неравно­мерности развития капитализма в Англии и доминионах, так и бла­годаря проникновению в экономику доминионов других империа­листических держав, прежде всего США. Поэтому забота о сохранении доминионов в составе Британской империи занимала важное место в английской внешней политике на первом этапе общего кризиса капитализма.

Цели английской внешней политики — это обеспечение интере­сов монополистического капитала страны. Именно это обстоятель­ство делает ее крайне реакционной, экспансионистской, агрессив­ной. И именно поэтому английские государственные и политические деятели, весь пропагандистский аппарат правящих кругов и англий­ская буржуазная историография упорно пытаются скрыть истинные Цели внешней политики Англии. Английские буржуазные историки в своих фальсификаторских усилиях доходят до находящихся в во­пиющем противоречии с бесчисленными фактами утверждений о том,

——

1 R. G. Hawtrеу,   Economic Aspects of Sovereignty, L., 1930, p. 23.

11

что якобы в период 1918—1939 годов английской внешней политике были чужды какие-либо экспансионистские, агрессивные устремления, что ее целью будто бы было «поддержание мира»1.

Английские государственные и политические деятели, публи­цисты и буржуазные историки создали официальный перечень целей внешней политики Англии. Этот перечень варьируется в дета­лях в зависимости от политической или иной необходимости и в кратком, суммированном виде выглядит следующим образом в изло­жении видного историка-международника У. Н. Медликотта: «Обычно говорят, что величайшей целью Англии является мир; что у нее нет честолюбивых территориальных претензий на европей­ском континенте; что тем не менее она будет воевать с целью поме­шать любой континентальной державе установить ее гегемонию над остальной Европой; что она также будет воевать, если понадобится защитить от нападения доминионы, колонии, зависимые от нее территории и коммуникации Британской империи; что она — при определенных обстоятельствах — будет воевать в защиту малых стран от агрессии; что она не будет воевать ни с одной страной только лишь потому, что ей не нравится внутренняя политика и методы внутреннего управления». Это квинтэссенция официальных анг­лийских деклараций, объяснявших внешнеполитические акции английских правящих кругов на протяжении 1918—1939 годов. С одной стороны, эта схема последовательно проводит лицемерную мысль о «миролюбии», об «оборонительном» характере английской политики, о готовности Англии даже сражаться за права и свободу малых стран и народов, а с другой — содержит оправданней обос­нование любых экспансионистских, агрессивных, включая войну, акций, предпринимаемых английскими правящими кругами в осу­ществление своих империалистических целей в области внешней политики. Эти официальные формулировки английских внешнеполи­тических целей настолько расходятся с действительностью, что даже такой автор, как Медликотт, квалифицирует их как «почти бессмысленную неопределенность». В устах Медликотта это весьма интересная оценка, ибо он является одним из видных деятелей Коро­левского института международных отношений, весьма тесно свя­занного с министерством иностранных дел, и председателем редкол­легии главного органа этого института — журнала «Интэрнэшнл афферс». Медликотт объясняет свою оценку тем, что в истории анг­лийской внешней политики послеверсальского периода, как он заме­чает, «можно найти... исключения почти в отношении всех этих правил»2. А это не что иное, как вежливое признание того непрелож­ного факта, что официальные цели английской внешней политики,

——

1 См. «Political and Strategic Interests of the United Kingdom. An Outline by a Study Group of the Royal  Institute of International Affairs», L.,  1940, p. X (в дальнейшем: «Political and Strategic Interests of the United Kingdom»).

2 W. N. M e d 1 i с о t t,    British  Foreign  Policy since Versailles,   L., 1940, p. 1.

12

пропагандируемые буржуазной историографией, не имеют ничего общего с ее действительными  целями.

Ведущим принципом английской внешней политики в Европе был и остается принцип «баланса сил». Английские буржуазные политики и историки утверждают, что в основе его лежит исклю­чительно стремление Англии не допустить установления гегемонии на европейском континенте какой-либо державы. На деле же имеет­ся в виду установление английского контроля над европейской политикой путем противопоставления и сталкивания одних евро­пейских государств с другими и тем самым их взаимного ослабле­ния. Это принцип агрессивной, империалистической политики.

Участие Англии в первой мировой войне непосредственно свя­зано с борьбой за выгодный для нее  «баланс сил».

Английские правящие круги связывали с войной расчеты на вос­становление былой руководящей \роли Англии в мировых делах. Имелось в виду военными средствами восстановить «баланс сил», постепенно нарушенный ростом германской мощи в конце XIX— начале XX века и традиционно обеспечивавший Англии роль арбитра в европейских и мировых делах. В декабре 1914 года газета «Тайме» писала: «Мы всегда сражались за «баланс сил». Мы воюем за него в настоящее время»1. Та же «Тайме» в 1920 году отмечала, что Англия «вела не дон-кихотскую войну из-за Бельгии и Франции, а отчаянно сражалась за свое собственное существование»2, разу­мея под этим интересы английских монополий.

Добившись победы в войне, английские правящие круги повели упорную дипломатическую борьбу за установление отвечающего их интересам «баланса сил», растянувшуюся на 20 лет и в конечном счете не увенчавшуюся успехом для Англии. Агрессивный характер этого ведущего принципа английской внешней политики признает­ся, хотя и крайне редко, даже некоторыми английскими буржуазны­ми авторами. Крупный публицист либерального толка Норман Энд-жел писал в 1923 году, что «,.баланс сил" в действительности всегда означает стремление создать превосходство сил на нашей стороне... Позиция, которую мы занимаем в этом случае, означает, что мы... просим у других нечто такое, в чем мы страстно отказываем им, если они об этом просят нас. Мы не терпим существования настолько сильной группы соперничающих с нами государств, сопротивление которой было бы для нас безнадежным, которая обрекла бы нас на постоянно подчиненное положение в дипломатии, а наше свобод­ное передвижение по земному шару могло бы иметь место лишь с ее молчаливого согласия. В этом весь raison d'etre «баланса сил». Но тогда почему же...мы требуем от других, чтобы они приняли это положение..? Принцип «баланса сил» означает в действительности требование превосходства: ...требование превосходства сил означа­ет акт агрессии (подчеркнуто мной.— В. Т.)»3.

——

1 «The Times», Dec. 4, 1914.

2 «The Times», July 31, 1920.

3 N. Angell, If Britain is to Live, L.,  1923, pp, 89—92.

13

Чем более агрессивна и враждебна интересам народов внешняя политика государства, тем большей маскировки она требует. Именно поэтому крайней лживостью и лицемерием отмечены внешняя поли­тика Англии, действия английской дипломатии, внешнеполитиче­ские выступления государственных и общественных деятелей, прессы, а также английская буржуазная историография международных отношений и внешней политики Англии. В. И. Ленин писал в августе 1918 года, что английские империалисты «побили рекорд не только по количеству награбленных колоний, но и по утонченности своего отвратительного лицемерия»1. Через пять лет, в 1923 году, Н. Энджел отмечал, что, «вероятно, никогда в истории не было тако­го, как теперь, большого и опасного разрыва между «публичным мнением» и «частным мнением», между тем, что открыто и свободно высказывается общественными деятелями и журналистами в кури­тельных комнатах и за столами неофициальных обедов, и тем, что они говорят в публичных выступлениях и пишут в прессе»2.

Лицемерие применяется английскими деятелями для того, чтобы ввести в заблуждение не только своих врагов, но зачастую и" своих союзников, для того чтобы дезориентировать мировое обществен­ное мнение и тем самым устранить препятствия на пути проведения нужной правящим кругам Англии политики. Эта система вырабаты­валась на протяжении веков и в период империализма достигла своего максимального развития. Американский генерал А. Веде-мейер, участвовавший в ряде важнейших англо-американских пере­говоров в годы второй мировой войны, отмечал, что «особенно выде­лялось умение англичан использовать фразы и слова, которые имели более одного значения и допускали более чем одно толкование. Это была постановка с полным оформлением в классическом стиле Макиавелли... Когда дело шло о государственных интересах, совесть у наших английских партнеров по переговорам становилась элас­тичной... Я был свидетелем английского дипломатического искус­ства в его лучший час, искусства, которое развилось в течение сто­летий успешных международных интриг и обмана, сочетавшегося с лестью»3.

Ложь и лицемерие используются английскими политиками для введения в заблуждение своего народа, с тем чтобы обманным путем получить голоса избирателей на выборах в парламент и создать благоприятную внутриполитическую обстановку для проведения империалистической внешней политики. В. И. Ленин писал, что «без выборов в наш век нельзя; без масс не обойтись, а массы в эпоху книгопечатания и парламентаризма нельзя вести за собой без широко разветвленной, систематически проведенной, прочно оборудован­ной системы лести, лжи, мошенничества»4.

——

1 В. И. Ленин,   Письмо к американским рабочим, Соч., т. 28, стр. 46.

2 N. Angеll, If  Britain  is  to Live, p. 29.

3 А. С. Wedemeycr,   Wedemeyer's Reports,  N.  Y.,  1958,  p.  105.

4 В.  И. Ленин,    Империализм и  раскол  социализма,  Соч.,  т.  23, стр.   106.

14

Лицемерие английских правящих кругов, особенно изощренное в вопросах внешней политики, крайне осложняет задачу историка, исследующего внешнюю политику и роль английского империализма в международных отношениях. Ибо в подавляющем большинстве случаев историк, когда он имеет дело с английскими официальными документами, речами политических деятелей, статьями в газетах и журналах, работами публицистов, сталкивается с тем, что Зиллиакус называет «двоемыслием». Он пишет, что в своих речах обычно английские деятели «одновременно лелеют две несовместимые идеи: одна дает им моральное алиби и основу для речи и эмоций, а другая— является рабочим вариантом и основой для действия. Именно это «двоемыслие» жители континента...называют английским лицеме­рием»1 .

Крайне интенсивная фальсификация правящими кругами Анг­лии целей^ и методов своей внешней политики в период 1918-1939 годов объясняется тем, что война и социалистическая револю­ция в России в огромных масштабах увеличили сознательность на­родных масс, стимулировали рост их политической активности, выз­вали невиданный ранее интерес народов к вопросам международных отношений. В Англии роль народных масс в политике резко воз­росла, увеличилось их влияние и на внешнюю политику. Поэтому английской буржуазии приходилось мобилизовывать все свое традиционное умение управлять, чтобы в новых условиях вести старую внешнеполитическую линию. Американский журнал «Мансли ревью» отмечал, что «секрет управления в капиталистической стране сводится к совершенному владению искусством правительственного обмана — умению создавать впечатление, будто склоняются перед общественным мнением, и в то же время ничем не уступать по су­ществу. Английский правящий класс довел это искусство до высшей формы совершенства»2.

Несмотря на это искусство обмана народа, влияние народных масс на внешнюю политику Англии в период общего кризиса капи­тализма непрерывно увеличивалось. Воздействие этого фактора, разнохарактерность и разнообразие классовых внешнеполитических целей английской буржуазии, а также борьба различных групп монополий за максимальное приспособление внешней политики страны прежде всего к их конкретным интересам — все это делало внешнюю политику Англии в период между войнами зачастую противоречивой и непоследовательной.

Буржуазия может направлять внешнюю политику страны в своих интересах потому, что она держит в руках все государственные ор­ганы, ведающие отношениями с другими государствами. Таким цент­ральным органом является и правительство. Возглавляли его в качестве премьер-министров в период между двумя мировыми вой­нами неизменно за вычетом двух кратких сроков лидеры консер-

——

1 К. Z i ll i а с u s,   The Mirror of the Past, pp. 238—239. - «Monthly  Review»,   1959,  Nov.,  p. 228.

15

вативной партии, то есть партии английского монополистического капитала. Однако премьер-министры были связаны с монополиями не только через свою партию, но и непосредственно, являясь совла­дельцами или руководителями крупнейших банков и компаний. Эндрю Бонар Лоу был выходцем из семьи банкиров и торговцев железом, крупным капиталистом. Стэнли Болдуин являлся вла­дельцем крупной металлургической компании, был, по определению американского историка Голдвина Смита, «главой обширной импе­рии угля, железа и стали»1. Невиль Чемберлен был совладельцем крупных заводов по производству оружия в Бирмингеме. Именно эти люди направляли как внутреннюю, так и внешнюю политику Англии в интересах своего класса.

С  неменьшим рвением делали это и два других премьера меж­военных лет,  хотя по своему происхождению и имущественному положению они отличались от этих аристократов бизнеса. Давид Ллойд Джордж, адвокат по профессии, один из лидеров либераль­ной партии,  то есть  партии  торговой и средней буржуазии, всю свою жизнь посвятил служению интересам английских правящих кругов на поприще государственной деятельности и делал это с таким успехом, что в конце войны и в первые послевоенные  годы   ему был доверен пост премьер-министра. В этой роли он проявил себя не менее рьяным  империалистом,   чем  консервативные  премьер-министры.  Пребывание на посту премьера Рамсея Макдональда, лидера лейбористской партии, то есть партии в основном рабочей по своему составу и буржуазной по характеру ее политики, было результатом кризиса, переживаемого английским империализмом. Однако оно не привело к изменению внешней политики страны. Лидер лейбористов вел государственный корабль Англии по тому же курсу, что и его консервативные и либеральные предшествен­ники.  Усердие Макдональда на службе английским монополиям привело к тому, что в конце концов, когда он официально, предав свою партию, перебежал в лагерь буржуазии, ему было доверено возглавить   национальное   правительство,   господствующая    роль в   котором  принадлежала консерваторам.

Теснейшая личная уния существовала также между крупным капиталом и руководителями министерства иностранных дел. Лорд Керзон, до того как возглавил Форин оффис, был директором лон­донской компании «Першн бэнк майнинг райтс корпорейшн», Остин Чемберлен являлся совладельцем оружейной фирмы БСА и дина­митного треста Нобеля, лорд Рединг был одним из руководителей военно-химической монополии «Импириэл кемикэл индастриз», крупным акционером этой монополии был и Джон Саймон; Самуэль Хор был выходцем из банкирской семьи, лорд Галифакс был тесно связан с банкирскими кругами, а Антони Идеи являлся директором Вестминстерского банка и англо-испанской медной монополии «Рио Тинто»2. И лишь один из министров иностранных дел межвоенного

——

1 G. S m i t h,   A History of England, N.  Y.,  1949, p, 72. 2 См.  «Новое время», 2 сентября  1960 г., стр.  9.

16

периода —Артур Гендерсон, лейборист, отличался от этой плеяды прямых представителей монополистического капитала, но он по должности и по убеждению, как и Макдональд, преданно и усердно служил ему.

Личные связи между монополиями и государственными деятеля­ми, направляющими внешнюю политику страны, — лишь один из мно­гих каналов, которыми монополистический капитал Англии поль­зуется для воздействия на внешнюю политику. «Плутократия, — пи­шет Зиллиакус, — использует экономическую мощь для того, чтобы осуществлять политическое руководство и в конце концов контро­лировать правительство, заставлять его действовать в своих классо­вых интересах против интересов огромного большинства общества»1. Известный английский публицист Брейлсфорд писал в 1928 году, что «правящий класс Англии так же тесно связан с теми группами, кото­рые направляют движение имперских капиталов, как в прошлом он был связан с земельной аристократией... Политика империи решается небольшой социальной группой, члены которой переходят попеременно с политических на коммерческие посты»2.

Огромное  значение  для   обеспечения    проведения   классовой внешней политики имеет замещение всех сколько-нибудь значитель­ных постов в министерстве иностранных дел и в заграничных пред­ставительствах   Англии   профессиональными   чиновниками,  явля­ющимися выходцами из среды аристократии, крупной и средней буржуазии. В свое время Джон Стюарт Милль заметил, что импе­риализм представляет собой «широкую систему внешней помощи для младших сыновей семейств, принадлежащих к высшим классам», предоставляя в их распоряжение прекрасно оплачиваемые посты на гражданской службе и в армии. Комплектуемый из представителей земельной и финансовой аристократии аппарат Форин оффиса и за­граничная служба Англии имеют очень большое влияние на опре­деление направления и характера внешней политики. Лейборист­ский деятель профессор Гарольд Ласки писал: «Подлинная власть в гражданской службе сосредоточена в руках класса администра­торов. Зто мозг всей службы; именно здесь принимаются решения, которые берутся в расчет при определении политики»3. Особенно велика роль постоянных заместителей министра иностранных дел, которые фактически являются хозяевами в министерстве и не сме­няются при смене министров.  Руководящая группа   в аппарате министерства во главе с постоянным заместителем оказывает зача­стую большее влияние на формирование политики,  чем министр иностранных дел. Кеннет Янгер, являвшийся заместителем министра иностранных дел после второй мировой войны, пишет, что «мини­стру иностранных дел не нужно быть знатоком в области междуна­родных отношений. Он может получать оценку фактов от своих

——

1 К. Z i ll i а с u s, The Mirror of the Past,  p.  252.

2 В. Ф. Петров. Заграничная служба Великобритании, Изд-во ИМО,   1958, стр. 131.

3 Там же, стр. 12.

17

советников»1. Естественно, что позиция министра формулируется в соответствии с оценками, которые он получает. Другой замести­тель министра иностранных дел периода после второй мировой войны Дэвис писал, что «все слабые министры могут направляться своими чиновниками»2. Для английских правящих кругов этот порядок приобретает особенно важное значение в период пребывания у власти лейбористов, когда Форин оффис возглавляется лейборист­ским министром.

В силу своего социального происхождения, своих связей с моно­полистическим капиталом английский дипломатический аппа­рат является, как пишет Генеральный секретарь компартии Англии Дж. Голлан, «самым консервативным и реакционным из правительственных учреждений»3, крайне враждебно относящимся ко всему прогрессивному, передовому, к трудящимся людям Англии.

Для деятелей английской внешней политики характерен крайний шовинизм, высокомерно презрительное, неуважительное отноше­ние к другим народам, выросшие на почве многовекового порабо­щения и эксплуатации английскими правящими классами многочисленных колониальных народов. Керзон был убежден, что «бог избрал высшие классы Англии как исполнителей его божественной воли»4. Роберт Ванситтарт, долгое время бывший постоянным заме­стителем министра в период между войнами, пишет, что «англичане всегда думают, что у них есть что-то в руках. Вначале это было не­определенное превосходство: «один англичанин может побить трех иностранцев» и т. д. Затем они считали себя избранниками божь­ими»5.

Английская дипломатия обладала большим опытом, накопленным за столетия активной внешней политики. Она прекрасно разби­ралась в соотношении сил, действовавших в XIX веке. Однако в XX веке, в период общего кризиса капитализма, когда челове­чество вступило в эпоху перехода от капитализма к социализму, английские политики и дипломаты оказались неспособными понять новые силы, выступившие на мировую арену, и правильно оценить место и возможности Англии в международных отношениях. Об этом убедительно свидетельствует их оценка положения Англии после того, как Германия 11 ноября 1918 г. подписала в Компьен-ском лесу условия перемирия, положившего конец первой мировой войне. 18 ноября 1918 г. Керзон на заседании палаты лордов гово­рил: «Никогда еще английский флаг не развевался над более мощ­ной и более единой империей. Никогда наш голос не звучал более

——

1 «International   Affairs»,    I960,   July,   p.   371.

2 Цит.   по  В.   Ф.    Петров,    Заграничная  служба  Великобритании, стр.    13.

3 Д ж о н    Голлан,    Политическая   система   Великобритании,   ИЛ, 1955,   стр.   159.

4 Цит. по Й. М. Л е м и н, Внешняя политика Великобритании от Вер­саля до Локарно.   1919—1925,  Госполитиздат,   1947,  стр.  203.

5 Vansittart, The Mist Procession. The Autobiography, L., 1958, p. 351 (в дальнейшем:   Va nsittart,    The Mist Procession).

18

веско в хоре народов при решении будущих судеб человечества»1. Это было провозглашение наступления эпохи мировой гегемонии Англии. Так думали и многие другие английские руководители. Гарольд Никольсон, бывший в то время английским дипломатом, впоследствии писал о настроениях в официальной Англии в те дни: «Триумфаторы в Европе и в Африке, мы держали в руках ключи к Азии. Еще ни одна победа в прошлом не была так велика, так сокрушительна, так бесспорна. Мы обладали такой гегемонией, какую мир не видел со времен Адриана или Александра Македон­ского.  Казалось,  что мы — хозяева земли»2.

Однако это оказалось величайшим заблуждением. Ближайшее будущее показало, насколько английские государственные дея­тели ошибались в оценке внешнеполитических перспектив страны. События, развернувшиеся на международной арене в 1918—1939 го­дах, имели величайшее значение для судеб не только Англии, но и всего человечества. Они в значительной степени оказались неожи­данными для английских правящих кругов, которым пришлось мобилизовать все ресурсы своей дипломатии, чтобы попытаться отстоять позиции Британской империи. Поэтому история англий­ской^ внешней политики в этот период вдвойне поучительна, в ней причудливым образом сочетались традиционные английские внешнеполитические методы с импровизацией, вызванной действием сил, которые Лондон безуспешно пытался поставить под контроль. Изучение английской внешней политики и дипломатии во время первого этапа общего кризиса капитализма помогает лучше понять современную английскую внешнюю политику.

1 «The Times». Nov. 9, 1918.

2 Н. Niсоlsоn, Curzon.  The Last Phase. 1919—1925, L., 1934, p. 4.

19

Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризиса капитализма (1918 – 1939). – М.: Издательство Института международных отношений, 1962. – 411 с.