правлено не столько против правящих кругов Германии, сколько против революционного движения, пронизывает все содержание документа из Фонтенебло. «Дух революции,— говорилось в документе,— привел в движение всю Россию... Народные массы всей Европы, от края и до края, подвергают сомнению весь существующий порядок, все нынешнее политическое, социальное и экономическое устройство...
Величайшая опасность в данный момент заключается, по моему мнению, в том, что Германия может связать свою судьбу с большевиками и поставить все свои материальные и интеллектуальные ресурсы, весь свой огромный организаторский талант на службу революционным фанатикам... Такая опасность — не химера. Нынешнее германское правительство неустойчиво, неавторитетно, не имеет престижа...
Если мы будем благоразумны, мы предложим Германии такой мир, который, будучи справедливым, покажется всем мыслящим людям предпочтительней, чем другая альтернатива — большевизм»1.
Соображения борьбы против Советской России и революции у Ллойд Джорджа переплетались с желанием сорвать планы установления французской гегемонии в Европе, помешать Франции усилиться за счет ослабления Германии. Поэтому в документе из Фонтенебло он решительно возражал против французских притязаний на левый берег Рейна и требований больших репарационных платежей2.
Французы ядовито ответили Ллойд Джорджу, что, отняв у Германии колонии, военно-морской и торговый флоты, удалив ее с внешних рынков, то есть получив все, в чем она была заинтересована, Англия теперь предлагает Франции проявить умеренность в отношении Германии. «Таким образом, — говорилось во французском ответе ,— существует неравенство, могущее плохо отразиться на послевоенных отношениях союзников между собой, что гораздо более существенно, чем отношения между ними и Германией»3.
Документ из Фонтенебло имеет очень большое значение для понимания английской политики в Западной Европе после первой мировой войны, политики, прошедшей через ряд этапов и приведшей через 20 лет Англию и Францию к новой войне с Германией. Авторы «Истории газеты „Таймс"» называют его «документом великого и пророческого значения»4. Известный консервативный деятель Остин Чемберлен говорил в 1922 году в палате общин, что «идея, заложенная в документе, являлась той идеей, которой правительство его величества руководствовалось на протяжении всех переговоров»5.
——
1 Дэвид Ллойд Джордж, Правда о мирных договорах, т. I, стр. 347—354.
2 Там же.
3 А. Тардье, Мир, Госполитиздат, 1943, стр. 102—104.
4 «History of the Times», part I, p. 497.
5 «The Times», March 28, 1922.
38