Передача Германии Судетской области — это уже нечто далеко выходящее за рамки «ревизии Версаля». Судетская область никогда не входила в состав Германии. Захватив Судеты, Германия аннексировала земли, которые не принадлежали ей до Версаля, которые вообще никогда ей не принадлежали. Мюнхенский договор превращал Германию из побежденной в державу-победительницу, аннексирующую чужие земли.
Эти факты говорят о том, что ведущие круги французской буржуазии постепенно выработали вполне законченную, целостную политическую концепцию. В этой концепции соображения внешней политики теснейшим образом увязаны с позициями во внутренней политике. В этой концепции Германия милитаристическая, авторитарная занимает весьма видное, если не центральное, место. В то время как для французской общественности, для широких масс французского народа Германия представляется самой бесспорной и самой грозной опасностью для Франции, для заправил французского монополистического капитала эта Германия все больше и больше представляется желанным союзником.
Конечно, было бы неправильно считать, что буржуазия была едина в этих вопросах. Такие политические деятели буржуазии, как Барту, Поль— Бонкур, Эррио, в той или иной степени продолжали стоять на позициях защиты национальной независимости, на позициях сотрудничества с миролюбивыми державами. Но совокупность общеизвестных фактов говорит о том, что руководящую, решающую роль в конечном счете играли не Барту и не Эррио, а люди типа Фландена и Лаваля.
Реакционный курс во внешней политике переплетается с тенденциями к фашизации государственного аппарата. Два видных деятеля французской буржуазии, Тардье и Думерг, в свое время возглавлявшие французское правительство, приложили немало усилий, стремясь «модернизировать» государственный аппарат Третьей республики в соответствии с тоталитарными образцами. На языке этих деятелей такая «реформа» государства мотивировалась необходимостью «усиления исполнительной власти». С этой целью предполагалось свести на нет роль парламента и дать в руки президента республики или председателя Совета министров широкие полномочия, которые помогли бы ему проводить те или иные мероприятия в любой области, не нуждаясь в одобрении палаты депутатов.
Поощрение сил реакции со стороны монополистического капитала нашло себе выражение также в росте сети фашистских организаций, таких, как «Боевые кресты» полковника де ла Рока, как «Патриотическая молодежь», как кагуляры и т. д. Французская полиция, особенно парижская, во главе с ее префектом Кьяппом, становится гнездом, или, вернее, штабом, фашистских заговоров.
В годы, непосредственно предшествующие второй мировой войне, рост фашистских сил проявляется не только, так сказать, в «чистом виде». Фашизм проникает также в традиционные партии буржуазии, особенно восприимчивые к фашистскому влиянию. Часть правых лидеров Французской социалистической партии (СФИО) образует в 30-х годах группу под наименованием «неосоциалисты», куда входят, в частности, Дэа, Марке, Фроссар.
8