Многое об оренбургском пуховязании С.А. Давыдова узнала, посетив вместе с Н.М. Алексеевым Оренбургский Успенский женский монастырь. Монастырь располагался в самом городе Оренбурге, рядом с христианским кладбищем (район улицы Аксакова - проспекта Победы). Для Успенского монастыря чистка пуховых платков являлась одной из самых доходных статей бюджета.

Руководила мастерской «усердна к послушанию» монахиня Арсения (в миру Степанида Ивановна Васильева, из мещанских девиц). Помогала ей «способна и смирна» послушница Федосья Ивановна Сироткина. Чисткой платков занималось 16 человек (по спискам 1904 года). Это были молодые девицы до 30 лет родом из казачьих станиц, т. е. тех мест, где вязание платков было традиционным занятием (Гирьяльская станица, Донецкая, Каменноозерная, пос. Красногорский, Верхнеозерный и т. д.).[33]

В среднем через пуховую мастерскую Успенского женского монастыря в год проходило от 7 до 10 тысяч пуховых изделий. За чистку платков, в зависимости от величины и тонины вязания, взималась плата от 10 до 25 копеек за штуку.

Софья Александровна Давыдова родилась в 1842 году. Посвятила себя изучению русского народного искусства, объездила многие губернии России. Член ученого комитета Министерства народного просвещения по профессиональному образованию и кустарного комитета при Главном управлении земледелия и землеустройства. В 1910 году посетила Оренбургскую и Пензенскую губернии для ознакомления с пуховязальными промыслами.

Чисткой пуховых платков занимались также и в Покровском женском монастыре города Орска. Наряду с непосредственными вопросами духовной жизни женские монастыри со своими пуховыми мастерскими были полноценной частью оренбургского промысла. При четком разделении труда, специализации на определенном этапе производства - чистке и растяжке готовых изделий - деятельность монастырских мастерских являлась важнейшим составным элементом структуры, сложившейся на промысле. Для этого существовали объективные причины. Подобное разделение функций имело закономерный характер, связанный с трудностями проведения данных операций в домашних условиях.

К началу XX века цепочка «вязальщица - скупщик - монастырь - скупщик - покупатель» представляла достаточно устоявшуюся форму, где деятельность каждого осуществлялась в собственных интересах.

На основании полученных С.А. Давыдовой сведений был подготовлен отчет «Производство пуховых платков в Оренбургском крае». Это было первое описание оренбургского промысла, содержащее конкретные документальные факты и получившее оценку специалиста. По заключению известной исследовательницы, «промыслу, занимающему столь выдающееся место среди женских кустарных работ в Империи», необходимо как можно быстрее создать условия «правильной организации на местах производства и в центре торговли пуховыми изделиями в городе Оренбурге».

Платки непонятным образом доходили даже до Москвы. Очевидцы отмечали: «ворота ампирных дворцов стояли заколоченные досками, а на Сухаревке торговали иконами, камеями и оренбургскими шалями». В Москве полыхала Гражданская война.[34]

В те времена мастерицы были полностью подчинены торговцам и мелким предпринимателям. В публикациях того времени писали: «Дело с производством платков - дело старое, прочно привившееся в казачьей среде, и чем скорее казачкам будет оказана помощь - тем лучше. Вопрос об упорядочении этого дела давно на очереди и решать его надо без замедления. Интересное, прибыльное дело, которым может гордиться Оренбургское казачье войско, стоит на точке замерзания в таком же виде, если не хуже, чем пятьдесят лет тому назад. Кулаки-скупщики крепко держат его в своих руках».

Хозяйственное управление Оренбургского казачьего войска, пытаясь хоть как-то улучшить положение кустарей, предприняло ряд шагов.

В 1913 году в «Оренбургской газете» № 23 давались разъяснения по данному вопросу: «В настоящее время в Оренбургско-Тургайском управлении земледелия и государственных имуществ получена из войскового правления бумага, в которой сообщается, что для дальнейшего развития пухового производства среди казачьего населения войсковое начальство признало желательным и необходимым организовать свой войсковой кустарный комитет.

Пуховязальное дело в Оренбургском войске достигло уже значительного развития и точно определилось в отдельный, довольно выгодный для производства вид промышленности. Единственным тормозом в преуспевании этой промышленности - недобросовестная эксплуатация скупщиками вязальщиц, но в настоящее время в войске уже намечена форма содействия к освобождению вязальщиц от скупщиков, которая должна заключаться в организации кооперативных артелей».

Предполагалось, что кредитование артелей будет осуществляться за счет средств, составляющих особый ссудный фонд. Ссуду могли получить лишь артели, устав организаций которых был утвержден Наказным атаманом. Были надежды, что правильная постановка дела со ссудами денег, вдумчивая, чуждая чиновничьего пошиба организация его создадут прибыльный посторонний доход войску и поставят дело на ту высоту, на которой оно должно стоять, и упрочат ту славу, которой оренбургские пуховые изделия заслуженно пользуются давно, везде и всюду.

В мае 1914 года в станице Гирьяльской Оренбургского уезда была открыта первая артель, т. е. группа кустарок-одиночек добровольно объединилась для совместной работы. Членами артели стали 283 человека, а к концу 1915 года их количество возросло до 496.

В 1915 году для организации и проведения в жизнь мероприятий по улучшению пуховязального производства Войсковым управлением в качестве делопроизводителя был приглашен Иван Антонович Зарецкий. Он являлся членом Всероссийского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, членом Московского археологического общества. Еще в 1902 году в составе деятелей кустарной промышленности принимал участие во Всероссийской кустарно-промышленной выставке. С его мнением считались и ценили его как специалиста в вопросах промысловой деятельности.

Первое, что предпринял новый сотрудник в доверенном ему деле - обследовал кустарные промыслы в войске и уделил особое внимание пуховязальному производству. Благодаря энергии и энтузиазму И.А. Зарецкого за короткий срок удалось найти более рациональные способы приобретения и хранения сырья. Был наведен порядок при выдаче пуха членам артели, при приемке и браковке платков. Были разработаны единые правила субсидирования вязальщиц. Предпринимались поиски новых рынков для сбыта готовой продукции. Одновременно Зарецкий уделял большое внимание качеству платков. Он принимал меры к улучшению чистки платков, а также поощрял «введение лучших узоров на кайме и в других частях».

В 1916 году И.А. Зарецкий разослал анкету с просьбой указать количество коз, содержащихся в личном хозяйстве, а также породу, вес животного, режим кормления и качество кормов.

События, круто изменившие жизнь страны в начале XX века, не могли не отразиться на судьбе оренбургского промысла. К этому времени он достиг уже той силы и значимости в жизни местного населения, что не мог быть обойден вниманием новой власти.

Голод 1920-1921 годов нанес большой удар пуховому промыслу. Козоводство сошло на нет. По словам профессора Соковского, исследовавшего состояние животноводства текущим летом 1922 года, в поселке Губерлинском число коз сократилось с 3000 до 12 голов. Бумажной и шелковой пряжи не было. Сбыт изделий в уставах военного коммунизма не нашел новых форм, а в Губкустпроме из поселковых кустарей была зарегистрирована лишь одна артель в Орском районе численностью в 5 человек.[35]

В тяжелейшие дни вязальщицы не оставались без работы. Пусть незначительно, но промысловое занятие в целом являлось подсобным для семьи. В некоторых случаях в последовавшие за голодом годы неурожая оно выполняло роль основного заработка населения.

То, что за время революции и войны основные центры художественной промышленности преодолели испытания временем и сохранили свои потенциальные возможности, доказала Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка в Москве в 1923 году.

Оренбургским Управпромгубом был утвержден календарный план по подготовке к Московской выставке. Предполагалось составить карты кустарной промышленности и написать сопутствующие очерки. Выполнение задания возлагалось на И.А. Зарецкого как самого опытного инструктора. Он был командирован в районы развитой кустарной промышленности для выборочного подворного обследования типичных кустарных хозяйств и сбора экспонатов.

Задание И.А. Зарецкий выполнил. На выставке вместе с коллекциями изделий с хохломской росписью, рязанской и мстерской вышивкой, дымковской глиняной игрушкой и т. д. заняли свое место и пуховые платки оренбургских вязальщиц.

Но если для многих российских промыслов выставка 1923 года была демонстрацией успеха кооперации, то в оренбургском промысле процесс кооперирования мастериц только начинался.

В те годы промысел полностью находился в руках частного капитала в виде громадной сети скупщиков. Почти все вязальщицы являлись кустарями-одиночками, работавшими на дому. Они не были охвачены ни одной формой кооперирования.

В целях организованного влияния на кустарные промыслы вообще, и пуховязальный промысел в особенности, в губернии был учрежден Оренбургский губернский Союз промысловой кооперации «Промсоюз». Устав Союза был зарегистрирован 30 июля 1926 года. В основу своей деятельности он положил оздоровление пуховязального промысла (в смысле устранения частника), вовлечение кустарей в кооперативные формы и повышение качества изделий.

Уже в 1927 году в губернии работал целый ряд артелей. Например, в станице Пречистенской Оренбургского уезда вязанием платков занималось 652 двора. Организованная в станице артель по выработке пуховых изделий и сбыту таковых получила название «Пролетарка». В селе Желтом (500 дворов) образовалась артель «Первое Мая». Кооперативно-промысловые товарищества начали свою деятельность в Черном Отроге (235 дворов), Верхнеозерном (327 дворов), Уртазымском (1000 дворов), Никитино (265 дворов), Воздвиженке (680 дворов), Красногоре (410 дворов), Гирьяльском (1000 дворов). В Каменноозерном (600 дворов) была зарегистрирована артель имени Р. Люксембург.[36]

В 1928 году число кооперативов, занимающихся ручным вязанием платков, возросло до 32, с количеством более 4500 человек. При этом подчеркивалось, что все кооперированные кус-тарки из бывшего казачьего сословия работают исключительно в пуховязальном промысле. Кустарки-казачки составили 63 % к общему числу женщин, занятых этой деятельностью.[37] Это обстоятельство лишний раз напоминает нам о казачьем происхождении промысла.

Оренбургский пуховый платок всегда имел широкий сбыт на внутренних и зарубежных рынках, причем спрос на него был постоянным. По документам Всекопромсоюза (Всероссийский союз промысловой кооперации), в Оренбурге в 1928 году поставщиками экспортного пухового платка являлись 659 вязальщиц из 10-ти артелей. Утверждалось, что «производственные возможности оренбургского промысла во много раз превышают спрос за границей».

На проходившей в 1928 году Лейпцигской ярмарке большой интерес был проявлен к оренбургским пуховым платкам. Уже на выставке имелись покупатели и делались пробные заказы, что позволило экспертам быть уверенными в успехе этого товара на международном рынке. По итогам заключения коммерческих договоров специалисты утверждали, что «в отношении пуховых платков можно ждать постоянных заказов от заокеанских и западных партнеров».[38]

Лактионов А.И. Портрет жены. 1946.

В 1930 году из состава Промсоюза были выделены 43 артели пуховязального промысла, образовавшие «Оренбургский окружной промышленно-кооперативный союз пуховязальщиц» (Оренбургский пухсоюз) с центром в городе Оренбурге. Эта организация занималась проблемами только промысла, что содействовало дальнейшему оживлению и активизации производства. Объединение мастериц в артели почти завершилось. Облпухсоюз работал более чем с 6-ю тысячами «кустарей-колхозниц и домохозяек», используя ручной творческий труд надомниц.[39] Такая форма организации оренбургского промысла являлась не только органичной для местных условий и особенностей быта вязальщиц, но и рациональной. Правильность организации подтверждается тем, что в 30-е годы оренбургские вязальщицы давали три четверти общего выпуска пуховых платков в стране. Только в 1930 году из Оренбуржья в разные точки СССР было отправлено более 50 000 платков.[40]

В конце 20-х годов оренбургский пуховязальный промысел находился на распутье. Перед ним было два пути.

Один - утрата ручного труда, механизация производственного процесса и переход на законы жизни промышленного предприятия. Этого требовали планы и интересы государства, и это было экономически целесообразно.

Второй путь - сохранение традиционного характера домашнего производства, ручного творческого труда вязальщиц, преданность ремесленному и художественному опыту предыдущих поколений.

Оренбургскому промыслу повезло больше, чем другим художественным промыслам России. Ему не пришлось выбирать. Благодаря экономической поддержке со стороны местных областных органов управления удалось сохранить целиком ручное производство знаменитых пуховых платков и поддержать рождение нового машинного художественного производства.

На протяжении XX столетия производства существовали рядом и не конкурировали, а дополняли друг друга.

В 1930 году на окраине Оренбурга, в тихом Кожевенном переулке заработала первая в СССР пуховязальная фабрика им. 1 Мая. Для изготовления платков стали использовать машины, предназначенные для производства трикотажных изделий. Количество вырабатываемых платков значительно возросло. Но рядом, в оренбургских домах, деревенских избах и станичных хатах, как и сто лет назад, продолжали вручную перебирать пух, вручную прясть и вручную вязать. Набор инструментов, которыми пользовались мастерицы-вязальщицы, остался таким же, как в далеком прошлом: гребенка, спицы, пяльцы...

Во время Великой Отечественной войны далекий от военных действий город Чкалов (до 1938 года - Оренбург) все свои силы мобилизовал на помощь фронту.

Несмотря на перестройку в соответствии с нуждами военного времени работа пуховязаль-ных товариществ и артелей не прекращалась. Наоборот, ассортимент вязаных изделий значительно расширился. Красной Армии необходимы были теплые вещи. Например, с фронта пришел заказ на изготовление вязаных подшлемников.

В зимнее время бойцам под холодную металлическую каску необходимо было надеть что-то теплое. Мастерицы быстро освоили вязание совершенно незнакомого изделия, первые партии которого незамедлительно пошли на фронт. Для армейских снайперов в оренбургских пухартелях вязали специальные рукавицы с отдельно выполненными большим и указательным пальцами, что было необходимо для ведения прицельной стрельбы.

Сохранялся спрос и на ажурные платки. Художественные достоинства паутинки высоко ценились за рубежом. В эти годы она оставалась экспортным товаром.

Но и вязание традиционных тяжелых теплых платков не останавливалось. Пуховых шалей ждали на передовой женщины-военнообязанные: санинструкторы, радисты и т. д. Утилитарные качества этого изделия в военные годы ценились больше, чем красота узора и изящество.

Более 200 вязальщиц промысла были награждены медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». Среди награжденных: П.А. Луговая, Е.Ф. Кислякова, М. Новоженина, Е.А. Дмитриева, А.А. Рукина, А.К. Скороход и др. Оптимизм и духовная сила оренбургских женщин оказались сильнее серьезных жизненных трудностей военного периода.

В документальном фильме «Мой папа - Шаляпин» дочь, Марина Федоровна Шаляпина, рассказывала о том, что в 30-е годы русская эмиграция устроила конкурс «Мисс Россия». В то время Шаляпиным привезли из далекой России оренбургский пуховый платок, в котором молодая красивая Марина отправилась на конкурс. Она победила «скорее благодаря соотечественникам: в жюри были Рахманинов и Коровин». Однако тонкий ажурный белый платок «Мисс Россия» запомнила на всю жизнь.

В послевоенные годы оренбургский промысел очень быстро преодолел восстановительный период. Поголовье коз в колхозах с 1935 г. по 1950 г. возросло в 4 раза.

В 1948 году торгующим организациям было отправлено 18 тысяч теплых и ажурных платков, связанных руками оренбургских мастериц. В 1955 году эта цифра возросла до 99-ти тысяч штук, а к концу 50-х выпуск изделий превзошел довоенный уровень.

Невероятный скачок в производстве был связан, конечно же, с организацией новых артелей, ростом числа надомниц и во многом - с жесткой системой планирования. До 1955 года в артели спускался государственный план в цифровом выражении. Все вязальщицы, работавшие в то время, вспоминают, что без помощи родных и близких план выполнить было нельзя.

Стремясь получить хотя бы минимальную сумму денег, необходимую для содержания семьи, мастерицы работали по 10-12 часов в сутки. Артели рапортовали об успешном выполнении производственных планов. Спрос на оренбургские платки на внутреннем рынке не ослабевал. Они не залеживались на прилавках российских магазинов.

Пятидесятые годы отмечены разнообразной и богатой выставочной деятельностью оренбургских платочниц. Только в 1955 году оренбургские пуховые платки были представлены на международных торговых выставках и ярмарках в Буэнос-Айресе, Лейпциге, Шанхае, Дели, Стокгольме, Вене.