3 Политические режимы в России. 3.1 Определение политического режима в современной России

Смена политической системы, как правило, приводит к смене политического режима, что и произошло в России в 1917 году. В то же время одна и та же политическая  система может, в зависимости от исторических обстоятельств, функционировать в различных режимах. Советская система выступала в этом смысле в различных обличьях. Одной из предложенных классификаций политических режимов советского государства является следующая: тоталитарный режим при Сталине, авторитарно-тоталитарный при Хрущеве и Брежневе, авторитарно-либеральный при Горбачеве.

По выражению одного из российских политиков, Россия времен Б. Ельцина представляла собой причудливую смесь авторитаризма на региональном и демократии на федеральном уровнях.[14]

Большинство политологов и политиков согласны с тем, что политический режим при первом Президенте России не был диктаторским, но в то же время демократическим его назвать сложно. Этот режим определяли по-разному: "авторитарная демократия" (В. Рукавишников), "полудемократия" (Л. Гордон), "российский гибрид" (Л. Шевцова), "фасадная демократия" (Д. Фурман), "электорально-клановый" или "клановая демократия" (А. Лукин) и т. д.

Политическую систему, сложившуюся при Б. Ельцине, некоторые политологи назвали "режимно-государственной", при которой в центре режима находился президент с большим объемом полномочий. Результатом такой политической практики явилось ослабление государства, не способного утвердить принципы конституциональной независимости политической системы от существующего режима.

Политическая власть, осуществляемая в России в 1990-е гг., не использовала методы традиционного авторитаризма, а имеющий место политический режим не мог себя изолировать от некоторых черт современной либеральной демократической политики таких, как критика со стороны СМИ, парламентский надзор, а также выборов. В то же время политика 1990-х гг. основывалась на классических постулатах либеральной демократии и рыночной экономики, поэтому имела двойственный характер: в ней уживалось отсталое командное управление старого типа, бюрократическое регулирование экономики и передовая политика, направленная на подлинное разделение властей, отделение политики от экономики, подчинение политики закону и свободные выборы. Не препятствуя дальнейшему развитию демократии, власть в радикально новых формах воспроизводила практику прошлого. Рождающаяся новая общественно-политическая реальность несла в себе сложный сплав частично преодоленных, а частично преобразованных традиций прошлого. Эти особенности, как считает Д. Ростоу [15], характеризуют неизбежный переходный период, подготовительную фазу перехода к демократии, так как для становления действительного демократического режима важна не просто политизация, сопровождающаяся конфликтами, а действительная поляризация и борьба активных политических сил: только тогда стороны смогут заключить пакт, обеспечивающий дальнейшее разрешение конфликтов в обществе согласительными методами.

Политический режим, установленный при Б. Ельцине, имел двоякую направленность: с одной стороны, стремление к демократии, международной интеграции (вступление в Совет Европы в 1996 г.), менее бюрократизированной и подлинно рыночной экономике; с другой стороны, он унаследовал, продолжил и даже развил многие черты прошлого.

Конституция 1993 г., закрепив власть Б. Ельцина, установила, по выражению О. Смолина, "демократический по форме, но авторитарный по содержанию политический режим".[16] Так, осуществление власти в современной России в 1990-х гг. было связано с рядом особенностей, входящих в противоречие с конституционными положениями.

Среди основных следует выделить следующие особенности:

- гипертрофия властных прерогатив президента за счет ограничения полномочий других институтов;

- номинальность разделения властей - законодательной и исполнительной, центральной и региональной, приводящая к их политической борьбе за влияние на политические, экономические, социальные и иные ресурсы власти;

- неэффективность государства как основного социаль­ного института, непосредственно управляющего об­ществом, его неспособность обеспечить консенсус по основополагающим вопросам общественной жизни, решить проблемы бедности;

- сочетание форм авторитарно-олигархического прав­ления с элементами демократической процедуры, в частности с выборами и многопартийностью;

- фактическая подконтрольность правительства толь­ко президенту и его полная зависимость от политиче­ской конъюнктуры, а не результатов деятельности, в результате чего происходила кадровая чехарда порой без соотношения с качеством работы правительства;

- множественность режимов (частичное соблюдение демократических процедур на федеральном уровне и авторитаризм в ряде регионов);

- концентрация власти в руках узкого круга лиц из номенклатуры и крупных собствен­ников, разбогатевших нелегитимными методами, что приводило к использованию криминальных мето­дов государственно-управленческой и хозяйственной деятельности;

- значительная укорененность неформальных властных отношений, формирование элитарного корпоративиз­ма вместо плюралистической демократии;

- малочисленность и организационная слабость партий, лишенных социальной базы и неспособных эффективно выпол­нять основную функцию - посредника между властью и обществом;

- широкие масштабы лоббистской деятельности, нере­гулируемой законодательными актами и неподконт­рольной обществу;

- неразвитость системы местного самоуправления, за­висимого от региональных элит;

- отсутствие в обществе единой идейно-ценностной и нормативной сис­тем, которые позволяли бы гражданам ориентировать свое поведение.

Сложившийся общественный порядок имеет глубокие корни в оте­чественной институциональной и политико-культурной традиции моносубъективности власти, то есть сосредото­чении властных ресурсов в одном персонифицированном институте при сугубо административных функциях всех других институтов.

Существующая конфигурация политической власти соз­дает специфическую ситуацию, при которой легитимируе­мые всенародным голосованием институты государства (пре­зидент и Дума), участвуя в формировании исполнительной власти, реально никакой ответственности за ее деятель­ность не несут. Правительство, назначаемое президентом и только ему подотчетное, в любой момент может быть отправлено в отставку по соображениям политической целе­сообразности или вследствие "подковерной" борьбы.

Поскольку ни парламентское большинство, ни парла­ментские коалиции не обладают правом формировать пра­вительство, борьба партий на выборах и сами выборы ли­шены того смысла, которым они наделены в демократи­ческих государствах. Победа партии на выборах не дает ей возможности проводить курс, заявленный в программе, а статус Государственной Думы не позволяет эффективно контролировать исполнительную власть. В связи с тем, что ни одна партия не в состоянии реализовать свою предвыборную програм­му, граждане утрачивают главный стимул для участия в избирательных компаниях.

В 1990-е г.г. у политической власти отсутствие долговременной стратегии развития сочеталось с обилием разного рода федеральных программ, слабо увязанных между собой и финансово не­обеспеченных. При отсутствии массового гражданского самосознания, фрагментарности общества и его отчужденности от власти правящая элита выработала определенный механизм под­держания относительной стабильности внутри себя и об­щества в целом. В этот механизм были встроены парламентские партии, включая КПРФ, претендующую на роль вырази­теля протестных настроений населения. Став элементом политического режима, они, однако, не являлись реаль­ным противовесом корпоративным группам правящей эли­ты.

Неспособность партий выполнять функцию защиты груп­повых интересов, рост влияния корпораций и масштабов их лоббистской деятельности, распространение коррупции при пассивности и разобщенности населения создавало реаль­ную перспективу формирования клиентарного [17] общества вместо общества гражданского.

Новый политический режим стал формироваться после президентских выборов 2000 г. Но еще до выборов стал проявляться политический стиль нового лидера, который в значительной степени определил методы и способы осуществления власти. Как пишет В. Согрин, "Путин с момента вступления в президентскую должность… и своим внешним видом, и своим поведением демонстрировал политическую независимость и надпартийность, настойчиво утверждая стиль просвещенного авторитаризма. Авторитаризм проявлялся в демонстрации политической воли и определяющей роли нового лидера в выдвижении и одобрении всех сколько-нибудь значимых государственных решений, просвещенный же характер авторитаризма усматривался в желании соединить вождизм и государственничество с либерализмом, твердом неприятии реставрационных идей".[18]

В условиях, когда общество оказалось социально и идеологически расколотым, в качестве основы государственной политики В. Путиным был избран принцип "социального контракта" - консолидации государства, бизнеса и общества, который позволял ему, с одной стороны, не отказываться от социальных обязательств перед гражданами, с другой стороны, - от постулатов либеральной идеологии. Таким общественным компромиссом явилась реформа государственных символов.

Подтверждая приверженность демократической направленности преобразований, В. Путин в то же самое время демонстрировал решительность при нейтрализации влияния на власть тех олигархов, которые финансировали и контролировали СМИ, развязавшие против президента пиар-кампанию. Эти события породили беспокойство по поводу положения независимых средств массовой информации в России.

Экономическая программа В. Путина – сделать Россию совместимой с мировым хозяйством, создать общепринятую в мире экономическую среду, обеспечив при этом приток необходимых внутренних и внешних инвестиций. Характеризуя механизм осуществления современной власти в различных сферах, А. Яковлев констатировал: "экономика либеральная, политика авторитарная".[19]

В ежегодных Посланиях Федеральному Собранию Президент России акцентировал внимание на создании условий для высокого уровня жизни в стране, "жизни безопасной, свободной и комфортной", которая возможна только при зрелой демократии и развитом гражданском обществе.[20] Стремление соответствовать "гуманистическим ценностям, широким возможностям личного и коллективного успеха, выстраданным стандартам цивилизации" является приоритетной задачей России, как страны европейской цивилизации.[21]

Однако ряд политологов отмечают несоответствие между официально заявляемыми целями политических преобразований и реальной политической практикой. Так, М. Урнов заявляет о расхождении "между декларируемыми намерениями  создать систему устойчивой представительной демократии и постепенным свертыванием на практике начавших было формироваться важнейших элементов представительной демократии – ростков публичной политической конкуренции, осуществляемой по прозрачным и стабильным правилам".[22]

Л. Шевцова считает, что произошел переход от выборного самодер­жавия при Б. Ельцине к бюрократически-авторитарному режиму, сформированному В. Путиным. Известный отечественный политолог называет бюрократически-авторитарным правление, при котором власть сосредоточе­на в руках лидера и осуществляется при опо­ре на бюрократию и силовые структуры. Не­редко подобные режимы включают в себя и либералов-технократов, которые придают им импульс развития. Но эти режимы неста­бильны и рано или поздно встают перед ди­леммой: либо двигаться в сторону демокра­тии, либо жесткой диктатуры.[23] С формированием бюрократически-авторитарного режима, полагает Л. Шевцова, "пространство для укрепления демократического вектора в России катастрофически сжалось. Есть основания опасаться, что в случае эко­номического и социального кризиса во­зобладает именно национал-популистский рецепт решения российских про­блем".[24]

Неверие в торжество демократии высказывает и В. Ачкасов: "Постепенно демократия превращается в России в конвенциональную ценность, олицетворяющую "все то хорошее", что есть "у них" на Западе, и вряд ли возможно у нас…".[25]

Некоторыми политологами стал использоваться  термин "управляемая демократия" для характеристики современного политического режима. Данный термин - это косвенный индикатор происходящего. Между тем, существуют и прямые признаки отхода нынешней политической системы России от базовых принципов конкурентной политики. Так, практически консенсусно российским политологическим сообществом признаются в качестве таковых следующие признаки:

• резкое ослабление политического влияния региональных элит и боль­шого бизнеса;
• установление прямого или косвенного государственного контроля над главными телеканалами страны;
• постоянно нарастающее по масштабам использование "административного ресурса" на выборах регионального и федерального уровней;
• фактическая ликвидация системы разделения властей;
• формирование непубличного стиля политического поведения.[26]

Важной вехой в формировании современного политического режима стали парламентские выборы 2003 г., в результате которых, по выражению А. Яковлева, "исчезла альтернативность, а вместе с ней и реальный парламентаризм, поскольку демократия без оппозиции не бывает".[27]

Получив конституционное большинство в Государственной Думе, политическая партия "Единая Россия", заявившая о полной поддержке политики действующего президента, имеет неограниченные возможности для осуществления политических и экономических реформ, изменения политической системы общества, что и было продемонстрировано в конце 2004 г. путем принятия федерального закона, изменяющего порядок избрания глав исполнительной власти субъектов федерации. Увеличение проходного барьера для политических партий с пяти до семи процентов также трудно назвать демократической мерой.

Некоторые исследователи считают, что действия власти обусловлены потребностями и ожиданиями общества. Так, Е. Шестопал утверждает, что "сегодня власть делает то, чего хочет общество".[28] Общество же не готово к политической демократии, так как, утверждает В. Пастухов, "сначала в народе воспитывается ответственность и привычка жить по закону, и только потом государство переводится на рельсы политической свободы, а не наоборот".[29]

Устойчивость и стабильность режима во многом зависят от эффективности государственного управления. Инициируя проведение административной реформы, правящий режим пытается сформировать системные очертания механизма принятия решений за счет изменения характера и стиля деятельности административных структур. Однако, как отмечает А. Соловьев, особую настороженность вызывает тот факт, что большинство действий режима нацелено на усечение прав населения, резкое повышение контроля над его политической активностью и, тем самым, на вытеснение с политического рынка всех сколько-нибудь значимых форм политического протеста.

Стремление режима управлять политическими контактами с бизнесом, солировать на партийном и медийном рынках, контролировать гражданские структуры и т.д. свидетельствует о том, что он пытается подменить собственной активностью активность всех своих политических партнеров. В результате вполне естественный процесс политизации государственного управления трансформируется в процесс управления политикой с сопутствующим ему перехватом представительских функций у населения и бизнеса, пренебрежением мнений гражданских контрагентов и торможением политической активности общества.

Поскольку складывающаяся на наших глазах система управления несовместима с демократической формой организации политической власти, и в обществе, и в системе управления возникают и углубляются разнообразные разломы и противоречия, создаются узлы напряжения. В итоге режим "управляемой демократии" начинает трансформироваться в чисто "административный", что чревато тяжелыми последствиями для самой власти.

Выход из сложившейся ситуации А. Соловьев видит не в активизации задавленного административным гнетом гражданского общества, а в плюрализации элит, структурном и социальном "разжижении" корпорации властвующих и управляющих, т.к. повышенная сплоченность правящих кругов – самое страшное для общества.[30]