3.2 Пути развития политического режима в России

Одна из целей, провозглашаемых руководством страны – демократизация всех институтов и сторон жизни общества.

Среди политологов нет единства в определении термина «демократизация». Чаще всего в самом общем смысле демократизацию рассматривают как переход от недемократических форм правления к демократическим. Но так как процесс демократизации не всегда приводит к утверждению со­временной демократии, поэтому некоторые исследователи предлагают ис­пользовать другое понятие – "демократический транзит", которое не предполагает обязательный переход к демократии, а указывает на тот факт, что демократизация представляет собой процесс с неопре­деленными результатами. В связи с этим исследователи выделяют собственно демократизацию как процесс появления демократичес­ких институтов и практик и консолидацию демократии как возможный итог демократизации, предполагающий переход к современной демо­кратии на основе укоренения демократических институтов, практик и ценностей.

По мнению Ю. Пантина [31] превращение демократии из регионального феномена во всемирно-исторический процесс демократических изменений с громадным разнообразием типов и форм выдвигает перед современной политической наукой ряд сложных вопросов. Важнейший среди них — диверсификация (разнообразие) демократий. Сегодня уже очевидно, что расширение "демократического ареала", включение в него новых стран и народов отнюдь не равнозначны унификации политической карты мира, выравниванию политического ландшафта по меркам и ориентирам развитой либеральной демократии Запада. Когда в поступательное движение истории втягиваются миллиарды людей, бытие которых связано со всеми известными историческими укладами и общественными формами, феномен демократии оказывается разнообразным и многовариантным, не сводимым к заданному образцу. Россия являет собой именно такой пример.

Процесс демократизации в России существенным образом от­личается от "классических" моделей. Следует отметить, что, если страны Восточной Европы оцениваются как в целом ориентированные на формирование элементов консолидированной демократии, то ре­жим в России большинством исследователей не рассматривается как демократический. Анализ режима в России и других странах бывшего СССР происходит в рамках альтернативных и промежуточных форм политического развития при постоянном подчеркивании особого ха­рактера российской трансформации.

Модель российской демократизации, построенная В. Гельманом, основана на анализе трансформации политического режима. При этом автор модели опирается на следующие структур­ные параметры, определяющие различие посткоммунистических ре­жимов: механизм смены политической власти, характеристики акторов политического режима, соотношение формальных и неформальных институтов поли­тического режима, характер проведения выборов, роль представительных институтов, роль политических партий, роль средств массовой информации.[32]

Автор приходит к выводу, что по­литический режим в России и большинстве ее регионов соответствует характеристикам гибридного режима, а в от­дельных регионах можно говорить о наличии авторитарной ситуации.

Многие исследователи характеризуют современную Россию как общество "переходного типа", с проблемой выбора между демократией и авторитаризмом. Существует мнение, что общество разочаровалось в демократии и жаждет наведения порядка жесткими авторитарными методами. Однако опросы показывают, что ценности демократии по-прежнему являются значимыми для большинства россиян, а общество разочаровалось не столько в самой демократии, сколько в своем политическом выборе, сделанном в начале 90-х годов. Осуществление социально-политического и экономического проекта, на реализацию которого общество предоставило карт-бланш Б. Ельцину, не оправдало ожиданий россиян, поэтому негативное отношение к нему было перенесено и на те демократические процедуры и институты, с помощью которых этот проект воплощался в жизнь.

В этой связи отнюдь не случаен дрейф, начавшийся в ельцинские времена, значительной части общества в сторону ценностей эффективного государства, справедливости, порядка и т.п. Некоторые наблюдатели оценивают это как рост авторитарных настроений в массовом сознании. Так, по наблюдению А. Галкина и Ю. Красина, при сопоставлении социологических исследований, проведенных различными научными центрами, "ясно просматривается главная тенденция, не вызывающая сомнений. За время, прошедшее между опросами конца 1980-х — начала 90-х годов и второй половины 90-х годов, авторитарные настроения населения существенно возросли. И произошло это … прежде всего под влиянием меняющихся обстоятельств, ситуационного фактора".[33]

В данном случае "порядок" выступает альтернативой не демократии, а нарастающей неопределенности социального бытия, неконтролируемости многих социальных процессов, новых угроз и т.п. На это обстоятельство указывают многие исследователи. В частности, по оценкам Н. Лапина, не менее чем для половины населения одинаково важны и свобода (демократия) и безопасность (порядок); задача состоит в том, чтобы совместить их, закрепить такой социальный порядок, который в равной мере обеспечивает свободу и безопасность.[34] Прогнозы о свертывании демократии "по просьбам" широких трудящихся масс не имеют под собой серьезных оснований. Россияне в большинстве своем вовсе не собираются отказываться от демократических завоеваний, даже в "обмен" на улучшение ситуации в стране, наведения в ней порядка.

Разговоры об откате от демократических принципов происходят на фоне существенной политической "демобилизации" россиян. В последние годы происходит замыкание очень многих в рамках "ближнего круга", а свои гражданские интересы большинство населения склонно реализовать в основном посредством участия в разного рода выборных кампаниях (самой простой и не требующей больших трат времени форме участия). Да и электоральная активность россиян от выборов к выборам снижается. Это обусловлено целым рядом причин, начиная от того, что из российской политики уходит дух соревновательности и заканчивая десубъективизацией российской политики, отрыва политических партий от интересов граждан.

В этой связи социальная апатия, стремление делегировать ответственность "наверх" представляют собой действительно серьезную угрозу для демократического развития страны. В то же время даже при высоком уровне поддержки президента, большинство россиян вовсе не "горит желанием" сконцентрировать всю полноту власти в его руках и приостановить деятельность, например, российского парламента, несмотря на то, что особой симпатии к нему никто не испытывает. Единственная мера, которая вызывает одобрение, и то далеко не у всех, - это "изъятие у "новых русских" неправедно нажитых ими состояний".

Большинство отчетливо понимает, что демократические институты при всем своем несовершенстве необходимы, в том числе и потому, что представляют собой своеобразную "страховочную сетку" от узурпации всей полноты власти бюрократией и олигархатом. Кроме того, историческая память народа сохраняет стойкое неприятие любой "чрезвычайщины", которая никогда не решает старых проблем, но зато добавляет массу новых.

В целом, при всех сложностях осуществляемого в России "демократического транзита", страна вполне вписалась в контекст общемирового развития, в чем-то безусловно уступая "развитым демократиям", но одновременно процессы, происходящие в ней, являются адекватными тому этапу развития, на котором она находится, и тем общественным настроениям, которые в ней доминируют.

В то же время на Западе постоянно говорится об угрозе демократии в России. В качестве доводов приводятся "заслуживающие доверия сообщения о серьезных нарушениях прав человека в Чечне", поправки к избирательному закону с отменой прямых выборов губернаторов, новая редакция закона о деятельности неправительственных организаций. "Эти тенденции вкупе с податливой Госдумой, коррупцией и избирательным применением законодательства, а также политическим давлением на судебную систему привели к дальнейшей эрозии подотчетности правительства", - говорится в докладе Госдепа США (апрель 2006 г.).

За последние годы сформировались два лагеря участников дискуссий на тему идентификации политического режима Российской Федерации. Сторонники режима не устают подчеркивать его демократизм, критики отмечают все более явный крен политического строя России к авторитарной модели.

С точки зрения огромных масс российских граждан (или обывателей), характер режима, по большому счету, не может являться сутью принципиальных разногласий. Какая бы форма правления (монархия, парламентская, полупрезидентская или президентская республика), какой бы режим - авторитарный, демократический или олигархический - ни были сконституированы в России, это не дает ответа на вопрос об эффективности модернизационных изменений. А народ заинтересован как раз в продукте модернизации - улучшении своей жизни.

Однако утверждения о том, что именно авторитаризм наиболее эффективен для модернизации страны, также небесспорны. Сторонники авторитаризма умалчивают о его неудачах. Подчеркивается, например, благополучие Объединенных Арабских Эмиратов, но не упоминается о плачевном положении соседнего Омана. А ведь и там и там - авторитарные режимы.

Успешность модернизационных реформ напрямую связана не с авторитаризмом власти, а с ее волей, подкрепленной стратегической разработанностью программы модернизации. Относительная либерализация режима при Александре Втором способствовала большему успеху преобразований, чем жесткий авторитаризм его отца.

А захлебнувшаяся перестройка не стала успешной модернизацией не вследствие процессов демократизации, а из-за отсутствия четкой продуманной позиции и воли последнего генерального секретаря.

В мире нет идеальных, чистых демократических режимов, любая демократия несовершенна. Современная демократия и не призвана создавать совершенное общество. Алексис де Токвиль 170 лет назад писал: "Еще не найдено политическое устройство, которое в одинаковой степени благоприятствовало бы процветанию всех классов, составляющих общество". Спустя век протестантский теолог Рейнхольд Нибур определил демократию как "нахождение приблизительных решений неразрешимых задач".

Стоит согласиться  с выводом Делягина: "Демократия нужна не потому, что она наиболее приятна для образованной и наиболее обеспеченной части общества, но потому, что она наиболее эффективная система управления, опирающаяся на наибольшую конкурентоспособность и добивающаяся наибольшего благосостояния его членов".[35]

В противовес пессимистичным прогнозам в отношении демократического развития страны президентская команда, напротив, заявляет о возвращении реального смысла слова "демократия" всем демократическим институтам, которое стало возможным благодаря проводимой политике. Суть таких заявлений заключается в том, что деятельность президента пользуется поддержкой большинства населения, то есть реализуется главный принцип демократического общества. Высокий рейтинг президента свидетельствует о такой поддержке и о доверии к его политике со стороны граждан.

За прошедший год понятие "суверенная демократия" прошло путь от идеи до действующей доктрины. Эта доктрина объединила российские элиты и получила признание на Западе. Рассуждение о суверенной демократии в России отвечает положениям Конституции, согласно которым: во-первых, "носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ"; во-вторых, "никто не может присваивать власть в Российской Федерации". Таким образом, допустимо определить суверенную демократию как образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно российской нацией во всем ее многообразии и целостности ради достижения материального благосостояния, свободы и справедливости всеми гражданами, социальными группами и народами, ее образующими. Взяв курс на суверенную демократию, российское руководство фактически провозгласило лозунг дальнейшей демократизации страны. [21]

На Мировом политическом форуме, проходившем в Ярославле в сентябре 2010 года, президент Российской Федерации Д.А. Медведев предложил пять основных универсальных требований, на основании которых должно определяться, есть ли в стране демократия.

Первое требование, по мнению Медведева, это – "правовое воплощение гуманистических ценностей", которые должны получить "силу закона". Глава российского государства отметил при этом, что это его личное мнение и на непогрешимость он не претендует.

Второе универсальное требование – "способность государства стимулировать и поддерживать достигнутый уровень технологического развития". По его словам, от этого зависит, в том числе, уровень жизни граждан, а "бедный человек – он не может быть свободным", категорически заверил Дмитрий Медведев. Также, говоря о важности технологического развития, он привел в качестве примера аномальную жару минувшего лета и лесные пожары, бороться с которыми, по словам президента, оказалось возможно только с применением современных технологий.

Третьим требованием к демократии Медведев назвал "способность демократического государства защищать своих граждан от преступных сообществ". А четвертым – "высокий уровень культуры, образования, средств коммуникации". По его словам, "те времена, когда вожди указывали так называемым простым людям", прошли – современный человек, человек XXI века должен быть образованным, обладать большим количеством культурных и профессиональных навыков. Медведев предложил назвать нынешнее столетие "веком сложного человека".

Наконец, пятым требованием к демократии, по мнению российского президента, должна быть "убежденность граждан в том, что они живут в демократическом государстве". "Правительство может сколь угодно долго говорить своим гражданам: "Вы свободны", – отметил президент. Но настоящая свобода приходит только тогда, когда человек сам говорит себе "Я свободен!", хотя сделать это и трудно", – отметил Медведев.

Президент отметил, что оптимистично смотрит на становление демократии в России. "У нас страна с 1000-летней авторитарной историей. И только 20 лет у нас развивается демократия", – напомнил президент. "В этом смысле мы очень интересный пример того, как может развиваться демократия в стране с очень мощными авторитарными тенденциями", – подчеркнул Медведев.

Самой большой трудностью для демократии, по его мнению, является "неготовность наших людей в целом воспринимать демократию в полновесном смысле слова – чтобы пропустить ее через себя и почувствовать сопричастность к политическим процессам и ответственность". Тем не менее, глава российского государства подчеркнул, что он оптимистично смотрит вперед.

По словам Медведева, есть две точки зрения на демократию: первая, что демократия является результатом развития, вторая, что она является основой для развития. Каждая из этих точек зрения имеет право на существование, но "демократия, которая заявляет о себе, что она абсолютно состоялась и является великой, может оказаться на свалке истории", – отметил президент. "Наша демократия несовершенна, мы это прекрасно понимаем. Но мы в начале пути. И самое главное – мы не стоим на месте. Мы идём вперёд".